Много стран на белом свете, но Япония такая – одна

На Гинзе можно увидеть двухэтажный дом в окружении небоскребов. Фото автора

...Москва уже вся в сирени. Как же я люблю шагать по московским топонимам: Пречистенка, Пироговка, Ордынка. Почему шагать? Топать! Топать по топонимам. Здесь, в Токио, они совсем другие: Сотобори-дори, Синдзюку, Юракучё. Здесь все другое, не только названия – «а я иду, шагаю по Нагано!» – здесь другие песни. Здесь цветет чужая красивая сакура, а не наша прелестная сирень…

Летели сюда сутки. А сколько бы времени занял путь из Москвы в Токио в Средние века? Пешком точно никто не дошел бы. На корабле бы, наверное, плыли пару-тройку месяцев. К слову, о туристах. По сравнению с декабрьской поездкой – разительный контраст. В декабре гайдзинов (иностранцев) не было совсем, встречались, может, три-четыре лица за день. Туристическая отрасль еще была поражена последствиями пандемии, для стимулирования снижены цены в отелях, развернута кампания по упрощению въезда и тому подобные разумные мероприятия.

Сейчас на улицах полно туристов – просто толпы, приехавшие буквально отовсюду. Самые заметные – американцы и китайцы; и те, и те – за счет катастрофического неумения вести себя в приличном обществе. В японском менталитете нет опции «а давайте максимально покажем свое тело незнакомцам», поэтому американцы всех возрастов (и всех их ста или сколько у них там теперь полов), которые словно торопятся на квир-вечеринку, выглядят здесь максимально нелепо. И более того – оскорбительно по отношению к окружающим. В чем они по пляжам Майами ходят – в этом же расхаживают и по Гинзе, бросая окрест свои колониальные взоры.

Очевидно, что взгляд свысока является частью ментальности всего западного мира, происходящие сегодня общественные изменения пока принять не способного. Ужинал в заведении, неподалеку пара из Португалии громко переговаривалась на весь ресторан – при том что люди сидели рядом друг с другом. Надеюсь, что суси-мастер положил им в одно из блюд рыбу фугу, настолько высокомерно и невыносимо они себя вели. И не нужно, пожалуйста, про внутреннюю свободу. Пришел в гости – веди себя прилично. В чужом монастыре и т.д.

Национальная еда суси (суши по-нашему) – это больше, чем просто кусочек рыбы на рисе. Японцы вообще, похоже, нация номер один на планете по созданию мировых брендов из того, что брендом стать не может. Сумо – толстые голые мужики, исполнив ничего не значащие ритуалы, обнимаются и топчутся на помосте. Суси – поедание сырой рыбы. Фудзияма – любование одной-единственной горой, причем, по сути, лишь с одного ракурса. Самураи, харакири, гейши, нэцкэ, чайная церемония… Японцы словно купили лицензию на производство уникальных образов.

На Гинзе (а это, на минуточку, самая дорогая земля в мире. Ну, или входящая в пятерку самых дорогих) можно увидеть двух- трехэтажное здание в окружении небоскребов. Что это значит? Это значит, что семья, владеющая домом, не поддалась на уговоры риелторов и не продала свою землю даже за чек с шестью нулями. И никакие уговоры не помогли.

Подобные дома в моих глазах выглядят кроепостями. У них нет бойниц и башен. Нет и крепостной стены со рвом. Потому что сейчас враги выглядят иначе, это улыбчивые люди в дорогих костюмах, они вкрадчиво стучатся в двери и протягивают свои визитки. Я восхищен этой стойкостью. Бескомпромиссностью. Мне кажется, такое возможно только в Японии. Где-то в провинции здесь находится самый старый отель в мире, построенный в 705 году, и в данный момент им управляет 52-е (пятьдесят второе!) поколение одной семьи. Не побежали мурашки от цифры? А ведь это звенья одной цепи. И домик на Гинзе в окружении небоскребов, и отель, которому за тысячу лет, – все это японские крепости и японские скрепы.

Запомнился сад шириной в 40 см. Жители дома, стоящего впритык к проезжей части, отвели тонюсенькое пространство, чтобы посадить несколько растений. Когда дом – вплотную к дороге, но душа просит зелени, они высаживают тонюсенькую линию кустарника! Такое стремление привнести в свою жизнь немного красоты вызывает искреннее восхищение.

Японцы – это нация самураев, с покер-фейсами идущих своим путем. Островная психология – она, конечно, особенная. У них, по сути, нет соседей, и одновременно их соседями является весь мир. Словно живешь в доме со стеклянными стенами. Ты привык, что в любой момент ты на виду. И нельзя потерять лицо. Нужно пройти свой путь достойно. И там, где русский или китаец выпьет водки с друзьями и скажет: «да пофигу!» – японец сделает харакири. Сейчас харакири никто уже не делает, конечно, но вот это ощущение боязни потери лица даже в мелочах для них по-прежнему ключевое. Они живут в жестких рамках, выстроенных социумом на протяжении столетий, и почему-то эта схема по-прежнему работает!

Мне кажется, нет ничего, про что можно сказать: «Ишь ты. И у нас точно так же!» – Япония максимально не похожа на нас. Единственная страна в мире, про которую можно без натяжки сказать: «Это другая планета». С Европой мы имеем общую ДНК, сколько бы нынешние европейцы ни утверждали обратное. С китайцами, с которыми мы теперь усиленно дружим, японцы, скажем так, совсем чужие.

Япония – страна парадоксов, но в ней нет модной нынче гендерной размытости: женщины предпочитают юбки, а не джинсы. Фото автора

А то еще зашел в несколькоэтажный магазин всякой всячины. Наполненный товарами, назначения которых я не знаю, от слова «совсем». Японцы умеют генерить что-то уникальное из самых простых вещей. И если, выпивая с друзьями, вы расхохотались над идеей стартапа по производству чесалки в правом ухе левой рукой, поверьте, в Японии вышло уже седьмое поколение подобных чесалок. Причем отдельно для левшей и правшей.

Линии на перроне метро выкрашены в разный цвет – для удобства ожидания. Японцы вообще горазды сразу образовывать очередь. И там, где мы бы с вами встали кудрявым облачком, у них образуются ровные, как меч самурая, линии. На улицах практически нет людей, одетых в джинсы. Мужчины – брюки и мягкие штаны, женщины – платья, юбки, сарафаны. И, к слову, совсем нет модной ныне гендерной размытости. В вопросах пола японцы выстроились в две легко читаемые линии: «мальчики – налево, девочки – направо».

Тут по-прежнему все очень махонькое. Бонсай (карликовое деревце) – как основа эстетики. Витрина одного из кафе украшена хвостом огромной рыбины. Не уверен, насколько приятно обедать рядом с такой мумифицированной штуковиной, но смотрится завораживающе. Годзилла их не отпускает. Наверное, в этом сочетании крошечного, бонсайного, и восхищения гигантским, пугающим заложена какая-то важная скрепа японского менталитета.

Иногда мне кажется, что в Японии должно быть свое Министерство Маленького Хозяйства, которое занимается практическими вопросами, как максимально напихать все, что возможно, в минимальный объем. Номера токийских гостиниц – тому пример. Невозможно открыть одну дверь, не закрыв другую. Раскрыл чемодан – уже нет места присесть. Территория у них крошечная – интересно, сколько Японий поместится на площади Красноярского края? А население сопоставимо с населением России, вот и приходится танцевать танго в лифте.

Япония – страна нюансов. В парке попалось объявление – до туалета 115 метров. Сто пятнадцать, Карл! Не сто. Не сто двадцать. 115!!! Не удивлюсь, если они с рулеткой бегали, вымеряли. Здесь суси-мастер, чувствуя, что клиент почти наелся, начинает класть в суси меньше риса. Здесь все ощущения обострены. Если ешь пинцетом – конечно, начинаешь обращать внимания на мелочи!

Япония – страна экзистенциальных феноменов и парадоксов. Это единственная страна, в которой можно сделать 300 фотографий в день, и каждая будет вызывать восторг. К сожалению, статичные фото не способны передать всю местную атмосферу. Все равно что пытаться на почтовой открытке почувствовать величие Ниагарского водопада.

Здесь все органы чувств работают на максимуме, голова вращается на 360 градусов, а батарейка на телефоне заканчивается к полудню. Как я уже однажды писал: не любить Японию может только человек с аллергией на рыбу – или на красоту.

Страна-загадка. Страна-восторг. Страна-вау. Много стран на белом свете, но Япония такая одна.

Токио-Москва