Музей Кусамы Яёи в Токио как гимн бездарности

В музее, наполненном откровенным художественным шлаком.

Одно из самых ярких впечатлений моей недавней поездки в Токио – посещение этого полоумного музея. Всемирно известная Кусама Яёи – это, я вам скажу, такое ой-ой-ой, которое обязывает рассказать обо всем подробнее. И скорее даже не рассказать, а предостеречь от посещения, буде вы вдруг окажетесь в тех краях.

Прежде всего билеты продаются только онлайн и предполагают полуторачасовое посещение. Для понимания: в музее мы провели шесть минут. Шесть, Карл! Шести минут хватило на пять этажей. Уложились бы и в четыре, да лифта пришлось долго ждать.

Это было самое быстрое посещение музея в моей жизни. Да я зубную щетку дольше выбираю! Если прогуглить имя Кусамы, в каждой ссылке мы найдем: «…художник, сражающийся со своей болезнью», и эта характеристика сразу расставляет флажки.

По сути, мы имеем дело с монетизацией шизофрении. Ок, хорошо, не совсем шизофрении, но тяжелого психического заболевания. Такая художественная Параолимпиада. То есть мы априори должны смотреть на творчество Кусамы сквозь призму ее биографии. Какие тут нафиг «слепые прослушивания»: когда смотришь на ее, с позволения сказать, творчество, становится очевидно, что человек тяжело болен.

Помните старый анекдот: «– Мучаетесь? – Нет. Наслаждаюсь!» Она купается в своей ненормальности, и мы теперь обязаны (а по-другому в западном обществе уже нельзя) ее «творчеством» наслаждаться. Напрашиваются параллели с Сальвадором Дали – разумеется, с той разницей, что Дали был великим художником и талантливым рисовальщиком, заигрывающим с темой безумия, а госпожа Кусама (японская бабуська с тяжелым взглядом) – бездарная художница.

Хочется назвать подобные экспонаты лучшими достижениями кружка «умелые руки».

Что за дурацкая игра в шпионов? Эта мазня, выдаваемая за искусство, – что это вообще? Накануне был в Токийском национальном музее. Линия, цвет, композиция, образ. Гармония, эстетика. Чья-то боль и чья-то радость, запечатленные в бронзе и фарфоре, изображенные на свитках и гравюрах.

Есть такое понятие «шум картины» – когда застываешь, завороженный, не в силах сдвинуться с места. Подобное происходит в больших музеях с великими произведениями. (Особенно если вокруг не толпятся и не верещат китайцы, обвешанные гаджетами.) О каком шуме картины может идти речь в музее, наполненном откровенным художественным шлаком?..

Бездарного поэта называют графоманом. А как назвать бездарного художника, волею судьбы (а точнее – пронырливых кураторов) помещенного на пьедестал успешного и модного творца? Шарлатан – другого термина не могу вспомнить.

Интересно, у Кусамы есть синдром самозванца? Или она уверена, что занимает трон «самой дорогой художницы современности» по праву?

Эта мазня, выдаваемая за искусство, – что это вообще?..  Фотографии автора

И было бы на что смотреть! Для посещения Прада или Британского музея я готов пойти на какие-то ограничения. Но тут? Целлулоидная, искусственная, глубоко больная, пожилая японская старушка с недобрым, а если говорить откровенно – злым и презрительным взглядом. Не стану читать никаких статей про нее, увольте! Наверняка есть масса академических текстов, рассматривающих «феномен Кусамы» и пытающихся объяснить досточтимой публике, почему та должна визжать от восторга при виде всех этих точек.

Помните историю, когда Apple пытался взять патент на форму своих узнаваемых иконок на iPhone? И в бюро покрутили пальцем у виска: «Вы серьезно хотите взять патент на геометрическую фигуру?» Так же и здесь – словно Кусама взяла патент на разноцветные точки. Словно до нее никто их вообще не использовал. Да все это какая-то художественная клоунада, причем не веселая, а агрессивная и болезненная! И извиняться за столь эмоциональную реакцию я не намерен. Дорогие адепты современного искусства, можете сколько угодно молиться на Кусаму и искать бесконечные смыслы в этих разноцветных точках и бездарно намалеванных постерах. Мне с вами не по пути.

Психоневрологический диспансер в Калуге находился в районе, носившем название Бушмановка. И в школьные годы учителя, чтобы успокоить разыгравшихся отроков, строго спрашивали: «Ты что, с Бушмановки сбежал?» Болезненное творчество Кусамы позволяет предположить, что из местной Бушмановки она никуда не сбегала и продолжает жить в ее стенах. А такого понятия, как «менее удачная» и «более удачная» работа, для нее просто не существует. Любая закорючка априори становится произведением искусства.