Лишенный ян любить не может

Лучше всего порядок в гареме могут обеспечить бесполые существа в мужском обличье.  Василий Верещагин. Евнух у дверей гарема. 1870-е. Омский областной музей  изобразительных искусств им. М.А. Врубеля

Из канона даосской мысли

 «Чжуан-цзы»

Институт евнухов (буквально от греческого enucxos – «блюститель ложа») возник с появлением гаремов в глубокой древности у восточных народов – ассирийцев, персов, византийцев и других – и получил широкое распространение в Китае. В гаремах было необходимо поддерживать определенный порядок. Считалось, что лучше всего такой порядок могут обеспечить не женщины, а некие бесполые существа, утратившие мужскую доблесть, но продолжающие пребывать в мужском обличье.

На Востоке к большинству этих, как их называли, «дворцовых крыс» относились с презрением – они стояли на одной из самых нижних ступеней социальной лестницы и играли незавидную отведенную судьбой роль. В Китае же их положение было несколько иным, потому что там укоренилось мнение, что мужские существа, лишенные пола, но не лишенные мужского рационального сознания, способны – именно в силу своей бесполости – понимать женскую психологию гораздо лучше, нежели царствующие особы. Кроме того, китайские евнухи образовывали, как правило, весьма могущественную и жестокую клику, готовую не только дать отпор любому, кто посягнет на их власть и привилегии, но и подавить по приказу Сына Неба (как называли китайских императоров) любое проявление недовольства подданных Поднебесной империи.

Из грязи в князи

Евнухами становились добровольно и по принуждению. Многие отцы семейств, пребывающих в постоянной нищете, желая добра своим сыновьям, отдавали их на эту весьма специфическую службу, поскольку для детей не было другого пути сделать хорошую карьеру, тем более при дворе. Кроме того, так как такой шаг хорошо вознаграждался в самом начале, вся семья впоследствии также рассчитывала на отдачу. Достигнув высоких должностей (а евнухи могли стать и чиновниками высокого ранга, и военачальниками, и финансовыми советниками, и даже налоговыми инспекторами), они должны были помогать своим близким.

Деньги, козни и интриги

Евнухи хорошо понимали, какую власть в обществе играют деньги, и предпринимали всевозможные комбинации, чтобы приумножить свое состояние. Особенно это удавалось евнухам, которые, подобно Вану Фэйшэну, устраивали интимную жизнь владыкам Поднебесной. Не стесняясь, они брали большие взятки за то, чтобы повысить в ранге тех или иных наложниц. Отбирали для Царственных Соединений в первую очередь тех, кто хорошо им платил, и даже нередко шли на такое преступление, как выдачу разрешений некоторым особенно доверенным женщинам вступать в связь не только с императором. Жизнь при дворе в любую эпоху представляла собой настоящее поле брани, где сталкивались всевозможные интересы. Дух соперничества буквально раздирал многочисленных придворных, всю эту челядь, вившуюся вокруг царской семьи. Боролись за должности, льготы и привилегии, которые в конце концов оборачивались властью и богатством. Как известно, именно на пути к власти и богатству человек наиболее поддается всевозможным соблазнам и искушениям, ибо слаб по природе своей. Именно там случается больше всего предательств, преступлений и трагедий. Когда же в борьбу вступали евнухи, многие отступали: от кастратов можно было ожидать чего угодно. Они играли не по правилам, вернее, по правилам, установленным ими самими для самих же себя. В этих правилах не было места исключениям. Нередко жертвами в такой яростной и беспощадной борьбе становились даже члены императорской фамилии. С другой стороны, когда хитроумные и жестокие интриги евнухов терпели крах и они сами попадали в собственноручно расставленные сети (а случалось и такое), то кары против них были ужасны и безжалостны.

Вот одна из таких историй, случившихся в эпоху, наступившую после смерти императора Лина (170 г. н.э.). На трон должен был взойти его сын и законный престолонаследник Хо Цзин. Евнухи же боялись, что он сузит границы той власти, которой они добились при его отце, и всячески препятствовали его воцарению. Десять влиятельных служителей гарема пригласили принца на переговоры. Хо, предчувствуя недоброе, явился не один – за стенами дворца остались 500 его вооруженных сторонников, и попал в ловушку. Конечно, евнухи и не собирались приходить к соглашению с молодым принцем – они собирались убить его. И когда через несколько часов, так и не дождавшись возвращения Цзиня, его воины подняли шум, «блюстители ложа» не придумали ничего лучшего, как перебросить через высокие стены дворца отрубленную голову принца. За что и поплатились. Вооруженные до зубов люди принца выломали огромные ворота, ворвались во дворец, изрубили нечестивцев на мелкие куски и вдобавок подожгли прекрасное сооружение, смешав кровь убиенных с пеплом.

Комплекс неполноценности

Именно он двигал евнухами, стремившимися достичь недоступных простому смертному зияющих высот власти при императорском дворе. Ощущая себя глубоко ущербными, они стремились всеми правдами и неправдами возместить чувство невозвратной потери возможностью распоряжаться судьбами миллионов, способных наслаждаться всем, что дает любовь. Не по отношению к евнухам было однажды произнесено: власть развращает человека, абсолютная власть – абсолютно. Но именно эта максима как нельзя лучше характеризует этих людей, добивавшихся при слабых императорах абсолютной власти. Правя от их имени государством, евнухи творили всяческие непотребства. Народ их ненавидел, но предпочитал смиряться перед властью, освященной императорской фамилией. Общество относилось к ним как к изгоям, они отвечали обществу тем, что стремились полностью подчинить его своей воле. Именно поэтому евнухи не брезговали такими должностями (например, в эпоху династии Чжоу – 1050 г. до н.э.), как «министр смерти» или «министр по казням». И свирепствовали, подобно Гао Лиши, которого правители стремились использовать на административных постах, умело направляя чувство мужской неполноценности в нужное им – чаще всего воинственное – русло.

«Евнухи-драконы»

Когда сгорел дотла храм Мин Тан, император Сюань Цзун расценил это несчастье как знак недовольства Небес. Поскольку монахи не сделали то, что должно, а именно не предупредили его царственную особу о грядущей беде, Сюань Цзун решил покарать непрозорливых буддистов. Он вызвал к себе начальника дворцовой стражи Гао Лиши, прозванного «евнухом-драконом», и приказал ему предпринять специальную экспедицию против впавшей в немилость буддийской общины. Гао начал с того, что велел кастрировать несчастных монахов. Когда тех обезобразили подобным образом, глава службы безопасности приказал сварить гениталии провинившихся и накормить ими монахинь. Но евнух-палач только входил во вкус. Изощренная фантазия «дракона» настолько разыгралась, что у монахинь, имевших большие груди, эти самые груди отсекли и опять-таки сварили и скормили – на этот раз – кастрированным. Естественно, тем, кто остался после первой экзекуции в живых. Но и на этом Гао Лиши не успокоился, и изощреннейшие издевательства продолжались. Находящихся в шоке людей подвергли трем жесточайшим пыткам. Сначала – «Ясным глазам»: на глаза кладут мешочки, наполненные негашеной известью. Затем пришла очередь «Раздавливания пальцев» – между пальцами рук вкладывали палочки, а пальцы крепко стягивали шнурком. Уцелевшим и обезумевшим от боли монахам и монахиням напоследок показывали «Змею с горячей водой» – обнаженные тела обертывали мягкими металлическими трубами в виде змей и в распахнутые «пасти» заливали крутой кипяток. Император остался доволен, но начальнику корпуса дворцовой стражи и этого показалось мало. Оставшихся в живых после чудовищных пыток загнали в ущелье, где они все до единого были растоптаны конными гвардейцами. Подобная жестокость была вызвана не только ужасными нравами эпохи, но и физической, а как следствие – и психической ущербностью исполнителей казни. Кстати, после смерти (естественной) исполнителя этой расправы в его гареме осталось 500 наложниц и уникальная даже по тем временам коллекция сексуальных приспособлений.

Источник всех несчастий

В древней китайской «Книге песен» говорится: «Источник всех несчастий для людей –/ Не небеса, а женщины и евнухи./ Равно пискливы голоса жен/ И тех, что лишены мужских достоинств». И если мнение насчет жен и женщин еще можно оспорить, то о евнухах – вряд ли.