Мария Давыдова
Ребенка растить – что кашу варить. Федор Солнцев. Крестьянское семейство перед обедом 1824. ГТГ
Чего-то не хватает
Человек один, молодой и прекрасный, ходил на литстудию, слушал, кто что пишет, впитывал, а сам тем временем побулькивал на тему кризиса сюжетов.
Я удивлялась: какой вообще может быть кризис сюжетов, когда кругом сплошные сюжеты?!
– Ну, например?
– Например? Вот, пожалуйста... Одна мать радовалась, что за весь учебный год ее сын в школе ничего не потерял и не забыл, но радовалась тихо и молча. И вот настал последний, он же крайний, учебный день.
И мать робко произнесла вслух:
– Надо же, какой молодец, ни одной вещи за год не забыл и не потерял! Ни одной!
Нет бы ей промолчать – так нет же! Возвращается сын из школы: высок, статен, все при нем, но чего-то не хватает.
– А где же твоя любимая коричневая рубашка?
– Ой! Я ее, кажется, в раздевалке забыл.
– Ну так поди-поди! – раздался крик.
Поди-то поди, но пятница, все быстро убежали домой, раздевалка заперта. Потом школа закрыта, все пишут ЕГЭ; потом преподаватель не отвечает; потом отвечает, но уже поздно, потом...
Потом пошел на дополнительные и забыл там коричневую шляпу. Любимую, добавим, шляпу.
– Ну так поди-поди в школу за любимой коричневой шляпой! – раздался крик. – Заодно заберешь любимую коричневую рубашку.
Дальше класс заперт, раздевалка заперта, все пишут ЕГЭ, преподаватель не отвечает, потом отвечает, но уже поздно...
Так что там про кризис сюжетов? У меня сразу воображение разыгралось. Что если, к примеру, так:
«Жил-был человек, которые любил все коричневое. Пошел он однажды в школу и забыл там коричневую рубашку.
На другой день человек пошел в школу и забыл там коричневую шляпу.
На третий день человек забыл в школе коричневые ботинки, на четвертый – коричневый зонтик, на пятый коричневый рюкзак, на шестой – коричневый плащ с коричневым подбоем, на седьмой – коричневое кашне...
Он бы на восьмой точно забыл в школе коричневую голову, но тут внезапно начались каникулы, и человек сразу перестал все забывать. Да и коричневые вещи закончились. Хотя других у него и не было».
Как вам, к примеру, такой сюжет, а?
«По-моему, чего-то не хватает», – подумал автор.
Так вот, сегодня, когда один человек уходил на репетицию и надевал куртку, из рукава внезапно выпала та самая забытая в классе любимая коричневая шляпа.
В конце надо мораль про торжество позитивных сюжетов над скорбью и унынием, но об этом я подумаю попозже. Когда любимая коричневая шляпа благополучно вернется с репетиции.
Ценные мысли о воспитании и взращивании
Ребенка растить – все равно что рисовую кашу варить. Или, там, к примеру, молочную лапшу.
Стоишь у кастрюльки, стоишь, помешиваешь: молока туда, маслица, соли-сахару, цедры еще по вкусу, цукаты также можно добавить. Варишь-мешаешь, варишь-мешаешь: запах, вкус, цвет – все красота и совершенство.
Крышечкой прикрыл, отвлекся немного, крышечку открыл: из кастрюли глядит какой-то неаппетитный, потрескавшийся, обезвоженный кирпич неясного оттенка, неизвестной природы и породы.
Молоко, цукаты и все питательные вещества кирпич всосал, как и не было.
Ты тогда туда снова молочка, еще немного маслица.
Натурально опять стоишь, помешиваешь-помешиваешь, не отходишь...
Отошел на минутку.
Вернулся – кирпич.
Ты туда снова молочка...
Дальше два варианта развития событий.
|
| Человек в коричневой шляпе. Рисунок автора |
Отошел, вернулся: твоя кастрюля пуста, даже отчасти местами блестит.
Люди, львы, орлы и куропатки спешат мимо по своим делам, сытые и довольные.
Ты ни при чем: подумаешь, варил, мешал (ночей не спал – зачеркнуто), ты – пятая нога и десятый элемент, твою роль в сценарии вообще давно выкинули из-за ничтожности и бюджетных ограничений.
Возможно, ты будешь упомянут в титрах летящей мимо строкой, но и это не точно.
Второй вариант: кирпич, то есть каша, все-таки подгорел, побурел, ощетинился пересушенными цукатами, никуда не годен, а запах и цвет имеет неаппетитный.
Люди, львы, орлы и куропатки деловито спешат мимо, ты остаешься один на один со своей кашей (которая, заметим, не просила себя варить).
Сам сварил – сам и ешь. Пока не съешь.
P.S. Спонсор ценных мыслей – четырехчасовой ночной сон, а также подгоревшая молочная рисовая каша на завтрак. Так что покорнейше прошу меня простить, если что не так.
Морали никакой
Зябким пасмурным утром дети уезжали на экскурсию на несколько дней.
Родители провожали – преимущественно мамы, но имелись и папы.
Сначала на условленное место прискакали самые нервные.
Потом степенно явились самые обязательные.
Потом преподаватель(ница) пришла.
Потом подали автобус.
Потом дети стали садиться.
Потом мальчиков попросили выйти и помочь загрузить кое-какие продукты «с собой».
Потом пришли самые спокойные.
Потом примчались опаздывающие.
Потом оказалось, что кое-кого все равно не хватает.
Дети там сидели и сидели за непрозрачными стеклами, раннее утреннее небо хмурилось, ветерок северный поддувал.
Родители помахали детям, покивали друг другу и разошлись: кто на работу поехал кофе пить, кто домой пошел досыпать. Остались несколько родочеловек, упорно глядевших в темные тонированные стекла, за которыми все равно никого и ничего нельзя было различить. Вдруг вижу, остались только мамы мальчиков и папы девочек – стояли на ветру, пока автобус не тронулся, и даже еще несколько минут после, махали вслед. Только мамы мальчиков и папы девочек, остальные благоразумно ушли.
Морали никакой.
Бассейн
Повезла сына в бассейн. Маленький, уютный бассейн на придомовой территории, тапочки-сандалики малышня бросает при входе, обстановка полудомашняя, мамы молоденькие (кроме меня), детки маленькие (кроме сына).
Потом, правда, еще нескольких подростков видела, но уже вольных, без мам. Ну, мы разведали, как там что устроено, дальше, я надеюсь (надеялась), он сам справится. Вот, пока сын плавает, тусуюсь в «предбаннике», наблюдаю за мамами и детишками. Один – малюсенький – все вещи аккуратно собрал, сандалики надел, тапочки сложил в отдельный пакет, рюкзачишко закинул за спину – ушли. Второй – на вид постарше первого (или подлиннее): выбежал, плюхнулся на лавку и один резиновый тапочек отработанным движением, с носка – р-р-раз, отправил в полет через всю прихожую к самым дверям. Второй – р-р-раз, в другой угол. Сидит босой и довольный, а мама перед ним на корточках – тоже типа сидит, уличные сандалии на него надевает, застегивает, вещи подбирает. Довольная такая, милая молоденькая девушка в рваных джинсах. Застегивает, значит. Подбирает. А одна там карга (зачеркнуто) умудренная опытом, усталая женщина смотрит на это элегически, хотя вообще-то попросту грустно, и думает: ползай, милая, ползай перед ним на карачках. И тапки еще не забудь сбегать подобрать из разных углов. Результат тебя приятно удивит (нет), можешь даже не сомневаться. Что же касается одного там подростка, то про него пока никому ничего не расскажу – по крайней мере до следующего визита в плавательное учреждение. Хотя угрожаю, что если еще раз он так соберется в бассейн, как сегодня, напишу рассказ «Как один юноша в бассейн ходил» и опубликую в газете. Так что следите за анонсами.
