Олег Мареев
Амфитеатр крут во всех смыслах, эмоциональном и геометрическом. Фото автора
Сиде – уголок не турецкой Турции. В связи с тем, что мыс, на котором он расположен, является местом исторических раскопок, но в то же время остается лакомым куском для девелоперов, было найдено элегантное решение – в качестве мостовой для половины старого города используются прочные стеклянные конструкции, сквозь которые видны древние постройки, по которым можно спокойно ходить. Все остальное пространство старого города занято магазинчиками, ресторанами и небольшими отелями.
…Я просто не представлял себе объемы местных развалин. Как бы покорректнее выразиться? Здесь развалин СТОЛЬКО, что древние камни являются чем угодно: уличными бордюрами, скамейками, блоками, перегораживающими движение. Особенно удивительно смотрится, что где-то развалины аккуратно огорожены и в пыли копаются археологи, а в ста метрах огромные здания стоят вообще без внимания и по ним свободно гуляют туристы и делают селфи в стиле «до меня на этом камне сидел Цезарь».
|
|
В качестве мостовой используются прочные стеклянные конструкции, сквозь которые видны древние постройки. Фото автора |
В античном Сиде буквально ходишь по истории. Хочешь – сиди на мраморных плитах, хочешь – лежи. Никаких смотрительниц, никакой сигнализации. Тактильный музей под открытым небом. Может быть, местные археологи и рады бы все закрыть и не пущать, но это просто физически невозможно, ибо тогда огораживать придется весь мыс, на котором расположен городок.
Да, раскопки ведутся, но это какие-то точечные робкие попытки что-нибудь откопать, ибо вокруг настоящие сокровища, до которых мы никогда не доберемся, потому что над ними – рестораны с кебабами, магазины с поддельными Гуччи и самодовольными турками, взирающими на туристов, как на добычу.
Переходя от информационной составляющей к ощущенческой... Посещение Колизея, Амфитеатра, главного сохранившегося здания в античном Сиде, впечатляет. Колизеем его начали называть, вероятно, в целях привлечения внимания публики, слабо разбирающейся в терминологических нюансах древнего мира. Справедливости ради стоит заметить, что, согласно исследованиям, на его сцене также происходили бои гладиаторов, умерщвления с помощью диких зверей и другие античные непотребства. Таким образом, использование слова «Колизей» не очень уместно с точки зрения архитектуры здания, но вполне отражает суть творившегося там пару тысяч лет макабра.
Сталкиваясь с эхом событий, с которыми нас разделяет бездна времени, поневоле начинаешь эмоционально взаимодействовать с ними. В кинематографе обычно для иллюстрации подобного вводят флешбэки – когда на мгновение нам показывают то, что происходило в этом месте ранее. Даже спустя тысячелетия арена манит и сохраняет свою мрачную и величественную энергетику. Проведя в кратере амфитеатра более часа (трезвым!), могу уверенно заявить, что энергетика места присутствует и для этого есть целый ряд объективных причин. Очень крутой угол рядов (порядка 50 градусов) создает удивительно глубокую акустическую картину – слышно буквально все, что произносит каждый человек в любой точке. Особенно акцентированы верхние ноты – когда взвизгнул ребенок, эхо прокатилось по рядам. (Кстати, сейчас на арене время от времени проходят оперные фестивали, и я абсолютно точно хотел бы попасть на один из них.)
|
|
Крытый балкон, нависающий над землей почти на уровне глаз, есть атрибут «богатства» владельцев дома. Фото автора |
Да, наша человеческая история неразрывно связана с трагедиями и жестокостью. В национальном музее Японии, например, на шелковых подставках хранятся традиционные клинки, но каждый разумный человек понимает, что это не кисть художника, создающего красоту, а оружие, несущее смерть.
Амфитеатр крут во всех смыслах, эмоциональном и геометрическом. Не очень понимаю, правда, как можно поддерживать там безопасность – ступени и скамьи отполированы миллионами прикосновений, мрамор и гранит очень скользкие… Пожилые любительницы Джузеппе Верди должны подписывать отказ от претензий при входе, чтобы исключить возможность исков к организаторам. А еще всем нужно приходить в брюках. Угол амфитеатра такой, что, если обернуться назад и вверх, все увидишь в мельчайших подробностях.
Амфитеатр и Колизей, высокие трагедии и публичные убийства в режиме реального времени… Совмещение в одном пространстве убийств и театра – сложно принять эти две такие разные ипостаси одного пространства. На лобном месте Красной площади тоже пытали и убивали людей, это да. Но ведь там нет такого эмоционального шлейфа. Может быть, это связано с тем, что мы не возводили театр для каннибальского наблюдения за мучениями?
Замечание в сторону. Обратила на себя внимание архитектурная особенность домов постройки середины ХХ века. Сами домики небольшие, высотой не более пяти метров, с черепичными крышами, но обязательным атрибутом «богатства» является крытый балкон, нависающий над мостовой почти на уровне глаз. Который никакой практической функции не несет, кроме декоративной и презентационной. Это такой Луи Виттон местной, по сути деревенской, архитектуры. Кто-то один сделал, и началось соревнование. Каждый уважающий себя владелец любого уровня достатка был просто обязан украсить дом балконом. Пример таких трогательных в своей беспомощности понтов.
Крошечный мыс, на котором находится античный город – по-настоящему уникальное место. По возвращении домой начну искать расписание оперных фестивалей. «Мне в Сиде на Верди срочно».
