Юрий Гуллер
Планы у всех в нашей студенческой компании были великими. Фото РИА Новости
Все мы родом из детства. Это не я сказал, но от этого прописная истина не становится менее достоверной. После детства была юность, более-менее бурная, но тоже однажды закончившаяся. А потом мы стали совсем взрослыми, многое узнавшими, кой-чему научившимися, во что-то уверовавшими, в чем-то разочаровавшимися…
И все время у нас за спиной был один учитель – сама жизнь. Недаром же принято говорить, что жизнь и научит, и рассудит. Но ведь с этим пришедшим с годами опытом мы не только многое приобрели! Попробуйте вспомнить себя ребенком или безусым юношей, и вы (если будете честны сами с собой) поймете, что не только что-то прибавляли с годами, но и теряли. И чего сейчас, на момент подведения итогов, больше – находок или потерь, не сразу и поймешь…
Никогда вам сейчас не ощутить себя таким долгожителем, как в 15 лет. Я в те годы искренне считал себя бессмертным. Все будет пролетать, стариться, уходить за горизонт, а я – вечен! Я и существую только для того, чтобы созерцать этот круговорот всего и всех. Этакий гипертрофированный эгоцентризм. Не эгоизм – нет! Просто было привычно ощущать себя в центре Вселенной.
С этим заблуждением жизнь поступила очень просто. Она его ликвидировала. И с каждым годом временность бытия, некая обочина своего существования становится все более ощутимой и неотвратимой.
В детстве мне очень хотелось попасть на необитаемый остров. Я составлял списки предметов первой необходимости, без которых не мог бы обойтись даже Робинзон Крузо. О том, как я со всеми своими припасами попаду на необитаемый остров, я не очень задумывался. Попаду как-нибудь! Это не проблема. Тем более что необитаемых островов уже в пойме ближнего к дому водохранилища было предостаточно.
Прошло каких-нибудь полвека, и мечты о жизни на необитаемом острове почему-то не приходят в голову. А работа? А те, кто рядом? А супермаркет на углу? А пенсия?
|
|
Воспоминания о мороженом в детстве нас греют... Изображение РИА Новости |
А наши амбициозные надежды ранней юности? Вспоминаю иногда прорывавшиеся в разговоре «планы» членов нашей разномастной студенческой компании. Нас было человек пять-шесть, и у каждого впереди было свое намеченное крупными мазками будущее: «Я хочу снять такой фильм, который пока никому снять не удалось! У меня уже и некоторые сцены придуманы…» – «Давай я напишу для тебя сценарий!» – «Нет, я все сделаю сам». «А я к тридцати защищаю кандидатскую, к сорока – докторскую, а там и об академии подумать не грех…» «Буду писателем! А почему бы и нет? Главное найти что-то, о чем можно написать, не повторяя других гениев…» «У меня будет трое детей…»
Кино так и осталось неснятым. Защищать диссертацию как-то расхотелось – или не получилось. Наука ушла в сторону, а практика требовала совсем других дипломов. Книга была написана и даже издана, но бестселлером, увы, не стала и не сделала ее автора знаменитым ни в широких, ни даже в узких кругах читателей. Кто-то, как мечтал, стал врачом, но не светилом медицины, а участковым в районной поликлинике. Из кого-то не получился, как он мечтал, новый Давид Ойстрах, а получился преподаватель районной музыкальной школы. Кто-то рано ушел из жизни. Кто-то просто спился. А у кого-то детей действительно трое, но все от разных жен и живут в разных городах, лишь изредка напоминая о своем существовании… Как говорится, гладко было на бумаге…
Одним словом: «Кому-то крестики, кому-то нолики./ Судьбы своей, увы, не разглядеть!/ Кто – в академики, кто – в алкоголики,/ Кому – темна вода, кому-то – медь…»
Многое из того, что в детстве, в юности составляло смысл жизни и держало на плаву, испарилось, как вода в луже под лучами жаркого июльского солнца… О многом и вспоминать смешно, а порой и чуть-чуть стыдно. Да и много ли мы вспоминаем? Разве что так, под рюмку водки да в старой, проверенной годами компании!
|
|
Судьбы своей, увы, не разглядеть... Фото Unsplash |
А еще я совершенно разучился есть мороженое так, как ел его в детстве! Эскимо в те благословенные времена требовало любви, внимания и некоторой экономии. Разворачивая укутывающую его фольгу и осторожно откусывая покрытую шоколадной корочкой верхушку, мы вступали на тропу блаженства. Дальше полагалось есть не спеша, обхватывая его таящий на глазах круглячок липкими губами, слизывая языком нависающие белые капли и – ни в коем случае! – не стремиться откусить от «целого». Процесс поглощения мороженого должен был быть по возможности неторопливым, позволяющим максимально продлить удовольствие. Было в этом некое волшебство – июльское путешествие в царство Снежной королевы!
Я и сейчас люблю иногда съесть мороженое. Особенно летом, в жару. Говорят, что в нашем возрасте это вредно, но ведь и от вредности можно испытать удовольствие? Вроде бы такое же эскимо (о рецептуре я умалчиваю). Разворачиваешь фольгу и… Все получается как-то утилитарно: холодное мороженое в жаркий день – приятно! Но никакого ритуала. Все буднично и прагматично. Съел. Охладил разгоряченный организм – и все! Сладко, но никакого волшебства!
Нет, господа хорошие, жизнь нам не только дает, но и отнимает. Причем отнимает порой не такое уж и важное, но в чем-то незаменимое. И все время исправляет наши планы своими поправками. Одна радость, что жизнь нас скорее всего так ничему и не научила.
А потому я мечтаю порой о том, что так и не случилось и наверняка не случится, и каждый раз думаю… а вдруг? Так, может быть, и случится это самое «а вдруг?» И позволяет нам вступать в свой завтрашний день если не с оптимизмом, то, во всяком случае, с робкой надеждой на невозможное…
