Ирина Осинцова
Взрослым хотелось бы, чтобы подростки смотрели с вниманием и энтузиазмом на вещающего что-то педагога. Кадр из фильма «Общество мертвых поэтов». 1989
Недавно подруга озадачила меня вопросом. К ней обратилась мама девятиклассника, которая решила для класса своего ребенка записать на выпускной видео с обращением от разных людей, которые состоялись в жизни, реализовались в профессии и могли бы из своего опыта что-то озвучить тем, кто сегодня готовится начать сознательную, самостоятельную жизнь. Вопрос ко мне, собственно, был простой: а что бы сказала я в таком случае?
Мы довольно долго рассуждали на эту тему. Обнаружилось, что, когда начинаешь формулировать, выходит всякая чушь: то заумное моралите, то позерство, то просто куча ненужной подростку информации. Вот представьте себе, что вы решили дать совет тинейджеру. Представили? Вот он смотрит на вас «вежливыми» глазами, и в его зрачках холод и тоска. Он не понимает, зачем ему ваше мнение, если он о нем не спрашивал. Дальше он закатывает глаза, мысленно посылая вас в дальний путь. (Если хорошим воспитанием в нем не вытравлена прямолинейность, сообщает это вслух.)
Собственно, а какой результат ожидался? Еще Макаренко предостерегал родителей от чрезмерных надежд на любые «воспитательные» разговоры. Нужно еще добавить, что презентация этого совместного послания предполагалась в любимой всеми подростками форме – взрослые что-то говорят, а они, дети, должны сидеть и слушать.
Взрослым это все, конечно, видится иначе. Вероятно, они представляют себе идиллическую картинку из старых учебников своего детства, где дети сидят ровно, сложив ручки перед собой на парте, и с горящими глазами смотрят на вещающего что-то педагога. Проблема в том, что в жизни так бывает приблизительно никогда.
Ради интереса я спросила подруг, родителей тинейджеров, как бы они справились с такой задачей. И некоторые из них прямо сказали, что вообще не стали бы записывать такое видео, потому что это бессмысленно. Четырнадцатилетний сын одной из них сказал то же самое. Он еще добавил, что нужно не говорить, как надо, – нужно создать такие условия, чтобы ребенок сам дошел до правильных выводов. А в качестве примера сказал: мол, если вы хотите, чтобы ваше чадо ложилось спать вовремя, не нужно читать долгие и утомительные лекции о пользе сна, а нужно купить ребенку лошадь, и тогда он сам будет бежать спать в десять вечера, чтобы встать пораньше и на заре бежать в конюшню.
Совет интересный, остается только пожелать, чтобы у всех родителей в мире была возможность купить любимому отпрыску коня. Но все-таки вопрос зацепил меня. Правда, мысль, что все пожелания и советы бессмысленны, конкретно расхолаживала. Ну, не любитель я проповеди ради проповеди. Но потом меня посетила одна идея, которая изменила мое отношение к этому посланию. Я почувствовала, что сейчас именно самый подходящий момент. И мое поколение – именно те люди, которым есть что сказать сегодняшним тинейджерам.
Есть кое-что, что нас с ними объединяет. Мой подростковый возраст тоже выпал на эпоху перемен. Мне было приблизительно столько же лет, сколько им сейчас, когда в Москву вошли танки, и мы смотрели по телевизору сначала бесконечное «Лебединое озеро», а потом слушали неуверенные заявления представителей ГКЧП. Что они говорили, я плохо помню, а их тревожные, трясущиеся руки почему-то запомнила.
|
|
Моисей водил евреев 40 лет по пустыне не потому, что не знал дорогу в Землю обетованную, а потому, что нужно было время, чтобы изжились старые программы и зародились новые. Кадр из телесериала «Библия». 2013 |
А для многих в этом процессе был азарт новой жизни и радость перемен. В лихорадке они кричали, что раньше все жили неправильно, верили не в то и шли не туда. И вот теперь наконец-то мы все войдем в новую светлую эру – и, кажется, готовы были снести на своем пути всех, кто не ощущал созвучного энтузиазма.
В этой глобальной катастрофе все выживали как могли, насколько позволял жизненный ресурс. Есть известная китайский мудрость, которая гласит: не дай вам бог жить в эпоху перемен. Жаль, что китайские мудрецы не дают рекомендаций, что делать, если вы именно в ней и живете.
Недавно говорила об этом с подругой, которая еще и классный психотерапевт. И она сказала, что людскую реакцию на изменения разделяет на четыре вида. Первый вид – это «бабочки». Это те люди, которые схватили чемодан, семью и собаку и улетели в «не важно куда, лишь бы не здесь». Вторые – это «раки». Именно они в ажиотаже скупают всю гречку, сахар и прокладки. В окружении мирового запаса гречки они чувствуют себя спокойнее. Третьи – это «хамелеоны». Они легко и без сомнений приняли главенствующую линию и в этой вере черпают свои силы. И есть четвертые – «сфинксы», которые не бегают за гречкой, не собирают чемоданы и не ликуют, а спокойно наблюдают за происходящим, не включаясь в него. Изредка к ним подбегают «хамелеоны» или залетают «бабочки» и требуют, чтобы они тоже включились в общую движуху и начали либо собирать чемодан, либо кричать вместе «ура». «Сфинксы» на это отвечают тишиной.
Все четыре реакции – это не плохо и не хорошо, а просто органичная реакция психики на стресс. Так ей легче пережить изменения вокруг. Тогда, в 90-е, тоже все реагировали по-разному; из-под обломков империи начали выползать уверенные, сильные, предприимчивые ребята. Появилось много новых слов: кооператив, бизнес, фирма, сходка. Недалеко от моего дома регулярно взрывали магазин обуви – видимо, кто-то с кем-то не хотел делиться выручкой или квадратными метрами.
Если вам не повезло бывать в это время в Петербурге, посмотрите сериал «Улица разбитых фонарей». Съемки проходили в моем районе. По этим улицам и подворотням я ходила в школу. В провинции, думаю, было еще колоритнее. И лихорадило не только Россию. Практически во всех бывших братских республиках, получивших свободу от братства, начались войны. Они полыхали несколько лет, а некоторые из них не закончились и до сих пор. Это данность. Древняя Пангея превращалась в шесть материков не один и не два года, и превращение это шло через землетрясения, столкновения и разрывы тектонических платформ; если представить себе Землю как тело человека, думаю, это было больно.
Поэтому мое поколение очень хорошо знает, что такое быть подростком в эпоху перемен. И перемены эти все равно будут, с нами или без нас, – таковы условия.
Один мой знакомый как-то сказал, что Моисей водил евреев 40 лет по пустыне не потому, что не знал дорогу в Землю обетованную, до которой можно было дойти за две недели, а потому, что нужно было время, чтобы изжились старые программы и зародились новые. А мы живем в стране, которая никак этот рубеж в 40 лет не преодолеет, и это просто исторический факт.
И если уж вам повезло жить в эпоху перемен, то самое сложное в этот момент – это услышать самого себя. Потому что со всех сторон на нас летят потоки информации, которая угрожает утянуть нас за собой. Соцсети, телевизор, окружение – все мечтают сделать нас своими союзниками. И есть большое искушение дать себя увлечь – ведь когда мы ощущаем себя частью какого-то сообщества, мы чувствуем себя в безопасности, ощущаем опору. Но в этом есть опасность – можно перестать слышать себя. Поэтому самое важное, я в это верю, уметь отключить этот хор и спросить самого себя: а что я хочу? А это мое мнение? А где здесь я? Мне кажется, тогда есть возможность лично тебе выйти из мирового цунами с меньшими потерями. Вспоминая четверостишие Игоря Губермана:
Вовлекаясь во множество дел,
Не мечись, как по джунглям ботаник,
Не горюй, что не всюду успел,
Может, ты опоздал на «Титаник».
