Виктория Синдюкова
Чонкин был забыт на посту поставившими его «охранять самолет». Кадр из сериала «Приключения солдата Ивана Чонкина». 2007
Несколько месяцев назад мы уехали жить в горы. Понимание, что я снова стала горянкой (после 30 лет отрицания родных мест, однажды, по сути, пнувших сапогом), еще не пришло – очень уж тяжело далось вычеркивание прошлого…
Правда, страна – совсем не та, в которой когда-то разъяренная толпа соплеменников пыталась вытащить меня, 17-летнюю, из окруженного и раскачиваемого ими такси. Из той страны – с родины – мы бежали всей большой семьей: от войны, разорения, смертей… Речь о Таджикистане начала 90-х.
И горы тут другие, и горцы – другие, чуткие, гордые, независимые… Когда на душе было так плохо, что хотелось выть и кричать, они радушно, искренне и заботливо приняли нас. Мы смогли вздохнуть полной грудью (и горный воздух тут совсем ни при чем) среди людей, которые оказались Людьми – вот именно так, с большой буквы.
А еще в здешних горах нашлись собаки. Вернее, мы с ними нашли друг друга. Четвероногие помогли самому младшему из нас чуть легче принять новую жизнь и оставить прошлое в прошлом…
Первой прибежала с нами дружить немолодая и беззубая рыжая. Кто такая, какого рода-племени и пола, мы поняли не сразу, да и никто вокруг не знал подробностей ее собачьей биографии. Она просто стала везде ходить за нашим мальчиком. Он отвечал искренней детской взаимностью – радовался ее появлению, тискал, кормил. Осознав, что рыжая ничья, мы дали ей кличку Келев («собака» на иврите).
Потом появился Дуби. Он, конечно, никакой не дуби («мишка» на иврите), но похож именно на него. Словно живой плюшевый медведь (в заезжих луна-парках бывают такие огромные призы на аттракционах). Поначалу думалось, что этот мохнатый гигант – чей-то, что где-то есть у него дом и хозяин. Нет, ничей… Значит, тоже «наш».
Здешние горные собаки – все доброты необыкновенной (по отношению к двуногим), какие-то сплошь ручные, готовые за кусок чего-нибудь съестного терпеливо и аккуратно ждать появления своего благодетеля. Но куда девается вся эта доброта, стоит появиться конкуренту-сородичу! Таких собачьих схваток, когда бьются и грызут друг друга до крови, не припомню на своей памяти. Еда на улице добывается тяжело, потому за нее и дерутся. Хотя именно здесь, в нашем городке, ее сполна хватает всем нуждающимся четвероногим – их подкармливают постоянно, и все равно регулярно случаются собачьи драки.
…Дуби, решив, что рыжая Келев вполне себе насытилась за месяц общения с нами, как-то ввязался в спор с ней, который (несмотря на размеры и устрашающий «медвежий» вид) позорно продул – Келев хоть и старая, но умелая, свой кусок просто так не отдала, да и территорию гордо отстояла. А вот дружбой с забавным двуногим решила не жадничать и поделиться – позволила Дуби бывать рядом с ним. А их добрый юный друг решил кормить собак отдельно – в разных местах и в разное время.
|
|
Теперь Чонкин, Нюша и наш юноша – неразлейвода. Фото автора |
Поселковые собаки (не «наши», другие) Лабрадора не любят. Как-то прокусили ему лапу. Пытались и шею – есть там один агрессор, хозяйский, но на свободном выгуле, эдакий тихоня-убийца. На вид вроде смирный, но злющий. Нас не было, когда случился бой. Вернее, нападение – тот агрессивный пес, как правило, нападает исподтишка. И в этот раз так же. Нам рассказали, что Лабрадор не давался, но подлая псина сумела ухватиться – вцепиться зубами. Лабрадор потом ходил с дыркой в лапе, и ничего на нем не заживало, «как на собаке», очень даже долго.
А месяц назад в соседнем дворе вдруг появился забавный щенок. Эдакий собачий подросток. Смешной, веселый, ласковый и красивый – черный, с белыми вставками на грудке и с белыми пятнами на кончиках лап. Издалека показалось, что на нем ошейник (значит, он чей-то?) – вблизи выяснилось, что это черный кантик на белом «воротнике» шеи. Перемахнул через забор и улегся в коробку под навесом, где и решил заночевать.
И ночевал там долго. Двуногий друг, конечно же, сразу бросился кормить, играть, гулять. Утром вместе, в обед тоже, перед сном обязательно. А когда после двухдневного проливного дождя случилось наводнение и дорога превратилась в реку, подросший щенок, издали завидев своего двуногого (а вдруг его надо спасать?), бросился в воду навстречу. Обоюдной радости не было предела. И неважно, что после их встречи нарядная куртка мальчика украсилась отпечатками мокрых собачьих лап. Главное – преданность и дружба.
Юный собачник назвал щенка… Чонкиным. В память о любимом писателе, с которым был хорошо знаком и даже дружил, несмотря на разницу в возрасте почти в 80 лет. А еще потому, что литературный Чонкин был забыт теми, кто поставил его «охранять самолет». Он был не нужен, как и этот, уличный.
Хороший, в общем-то, деревенский парень Чонкин, простодушный и добрый, существовал в нелепой той жизни. Жизнь и сейчас во многом нелепа, но только Чонкиных в ней совсем уже не осталось. Зато много злобных, жаждущих крови, готовых убить…
И потому, пусть с нами будет наш Чонкин, веселый, озорной, беззлобный и преданный.
P.S Со временем нашлась Чонкину и Нюша «под стать» – кто-то у нее в роду точно был джек-расселом (как любимая собака Войновича). И теперь Чонкин с Нюшей – неразлейвода, как и задумывал своих героев автор, предсказавший и нашу жизнь, и ее комично-трагичные особенности. Осенью гениальному провидцу исполнилось бы 90… Как же его не хватает и в жизни, и в литературе!
