Геннадий Петров
Ереван – красивый и уютный город.
После 24 февраля жизнь наша круто изменилась. Перемен произошло много, одна из них связана с вроде бы далекой от наших проблем страной – Арменией. Она относится к числу немногих оставшихся окон для нас в мир и в старую, доспецоперационную жизнь. Приезжая сюда, наши сограждане убеждаются, насколько Армения похожа и не похожа на Россию.
Пересказ разговора с таксистом – не самый почтенный журналистский прием. Правда, в случае с Закавказьем он бывает оправдан. Местные таксисты – не только уличные философы и геополитики, но и порой, что называется, люди с биографией. При Михаиле Саакашвили в Грузии за баранку садились уволенные в рамках реформы полицейские. В Армении таксуют тоже «бывшие», но другие. Наверное, каждый из них вам расскажет, что раньше работал где-то в Адлере, а вот теперь потянуло домой – поэтому приехавших в Армению на ПМЖ русских понимает.
Таковых теперь много. Не сказать чтоб десятки тысяч, но явно не единицы. Ереван – маленький, уютный, тихий, утопающий в зелени деревьев – пестрит объявлениями на русском языке о сдаче квартир на длительный срок. В центре города то и дело встречаешь пары с детьми, явно приехавшими из России отнюдь не как туристы. К ним, бывает, подходят улыбающиеся девочки-социологи, спрашивают, нравится ли в Армении. Те обыкновенно отвечают, что все нравится, разве что удивляет отсутствие Макдоналдсов. Это верно. Почему-то их здесь нет. Наверное, не выдерживают конкуренции с местными кафе и ресторанчиками, которые на каждом шагу.
В местной прессе осторожно спорят, может ли Армения использовать всех этих айтишников и программистов, уехавших из РФ, но не направившихся почему-то далее, куда-то на Запад, на благо местной экономики. Считают, что скорее не сможет, чем сможет.
С одной стороны, квалифицированные кадры Армении требуются. Это видно и по Еревану, и еще больше, если выехать за пределы Еревана, где, как иногда кажется, жизнь застыла в советских временах.С другой – есть большие сомнения, что волна российской миграции надолго, а не пока у нее не закончатся сбережения. У Армении свои проблемы, которые делают ее не очень привлекательной страной для миграции. Взять хотя бы политику.
Одно из разъяснений, которое дают премудрые местные бомбилы своим несведущим российским пассажирам: в центре города поют, но там не праздник, а митинг. Премьер-министра Никола Пашиняна, который сам в 2018 году пришел к власти благодаря уличным протестам, теперь стараются убрать митингами и шествиями. В паре километров от его резиденции – местный «майдан»: палатки, буржуйки и полевые кухни с дровами, сцена, с которой произносятся речи и исполняются песни. Время от времени по проспекту Баграмяна проносятся машины с армянскими национальными флагами, а из динамиков гремит «Зартнир, лао» («Проснись, мой сын!») – главная после гимна патриотическая песня страны. Чуть поодаль от лагеря стоят скучающие полицейские. Их тут сравнительно немного – много меньше, чем было бы в подобной ситуации в Москве, и чуть побольше, чем бывает при протестах в Киеве.
Подхожу к лагерю. Узнав, что я журналист, ко мне подбегает несколько человек. Один из них сует мне листовки и перечисляет беды, которые принес Армении Пашинян: развалил экономику, не выполнил обещания и, наконец, сдал Карабах. «Он ведь турок!» – произносит с жаром мой собеседник главное обвинение. «Турок» – это не национальность, а ругательство.
На одном из антипашиняновских плакатов изображен сам премьер-министр в феске и с подписью: «Никол-паша». «То, что не доделали турки, делает он», – объясняют мне.
Когда был армянский геноцид 1915 года? Он был вчера. Во всяком случае, такие мысли закрадываются здесь, в Армении. Понять эту страну, не оценив этот факт, невозможно. У кавказских народов вообще долгая историческая память, особенно на обиды. А в случае с Арменией, если поставить задачу обиды забыть, забывать придется многое. Представьте, к примеру, что от России осталась одна Вологодская область – а на прочей территории всех русских убили, да еще зверски, и теперь потомки тех, кто убивал, не только не покаялись, но и при каждом удобном и неудобном случае говорят, что все было сделано правильно. Тогда вы получите примерное представление о вековом армянском национальном комплексе, а заодно и о проблеме Карабаха – как она видится армянам и из Армении.
|
|
Попытки Никола Пашиняна договориться с Турцией находят понимание не у всех. Фото автора |
Когда будет третья широкомасштабная война за Карабах, мнения теперь уже расходятся. Раньше говорили о 2025 годе. Тогда истечет мандат российских миротворцев в Карабахе, а заодно к тому времени исполнится 27 лет азербайджанскому «наследнику трона» – Гейдару Алиеву-младшему, который по годам может быть выдвинут в президенты. Лучшего старта для операции «преемник», чем победное вступление азербайджанских войск в еще армянскую часть Карабаха, трудно и придумать. Но теперь, после 24 февраля, в Армении стали опасаться, что сроки войны могут быть и сдвинуты.
Россия для этой маленькой страны – странная точка любви-ненависти. С ней здесь безумно много связано. Для многих здешних армян она – вторая, если не первая родина. Да и сама нынешняя Армения появилась в своих нынешних границах только потому, что в свое время Российская империя отвоевала эту территорию. Выиграй империя Первую мировую – и Армения была бы сейчас примерно в тех своих исторических границах, которые ныне есть только в учебниках истории. Но в далеком Петербурге произошло то, что произошло. И Армения лишилась даже того, что, казалось бы, не могла потерять.
Популярная экскурсия из Еревана – поездка за город, к той самой точке, откуда видна Араратская долина и сама величественная гора Арарат, или, по-армянски Масис. Символ Армении, который, как с удивлением узнают туристы, находится на территории Турции. Граница с ней закрыта. Одна из претензий к Пашиняну в том, то он все-таки пытается ее открыть, не получив от турок извинений за геноцид. Арарат, никогда не бывший в составе Османской империи, перешел Турции по Московскому договору 1921 года – вынужденному для Советской России, которая вела войну с Польшей, белыми и не горела желанием биться еще и с кемалистами, тем паче что их одно время большевики считали чуть ли не единомышленниками. По легенде, в ответ на возмущение турецкой делегации тем, что изображение теперь турецкой горы есть на гербе Армянской ССР, советский представитель произнес: «На вашем флаге – Луна, а разве она принадлежит Турции?»
Все это с ускользнувшими от историков подробностями вам расскажут, если вы их разговорите, продавцы сувениров у точки с видом на Арарат. И еще поднесут стаканчик самодельного вина: у некоторых местных торгующих бабушек есть такой маркетинговый ход. Поэтому, кстати, путешествовать по Армении за рулем не рекомендуется. Или уж тогда проявляйте крепость духа и от стаканчика отказывайтесь.
То, о чем ни один местный самоучка-тамада в присутствии российского гостя никогда не вспомнит, – это о свежей обиде. Россия не выступила на стороне Армении в Карабахской войне. Сакраментальное путинское «Я не могу не считаться с тем, что в нашей стране живут и армяне, и азербайджанцы» здесь поняли. Но не обрадовались. Приняли как данность. Россия, конечно, не лучший друг Армении. Она – ее единственный друг.
Франция, чьим именем так и называется площадь в центре Еревана и на которую пытался было равняться Пашинян (это, как утверждают злые языки, и стало причиной позиции России), далеко. А Турция с ее воинственным, мечтающим о возрождении славы Османской империи «султаном» Эрдоганом, и Азербайджан, все более сближающийся с Турцией, под боком. Окно в мир для Армении – Грузия, где машины дешевые, и Иран, где машины дорогие и откуда приезжают туристы, для коих Ереван тоже окно, но скорее в Европу, в мир невиданной для иранцев бытовой свободы.
В историческом музее экскурсовод, рассказывая о зигзагах долгой армянской истории, делает скорее оптимистический, чем пессимистический вывод:
«Нашему маленькому народу приходилось всегда лавировать между большими державами. У них были свои интересы, у нас свои. Они нас не замечали. Но мы выживали и выжили. Наверное, так будет всегда».
Наверное.
Ереван- Москва
