Первомай начинался в Сокольниках

По свидетельству современников, в те давние времена в парке собиралось столько «почтеннейшей публики», что даже «прогуливаться не было решительно никакой возможности». Неизвестный художник. Балаган в Сокольниках. 1840-е гг.

Даже людям, в советские времена исправно ходившим на первомайские демонстрации, а уж нынешнему поколению и подавно трудно себе представить, что праздник 1 Мая, много лет числившийся «праздником солидарности трудящихся», когда-то был одним из любимейших весенних праздников россиян – и в особенности москвичей.

А уж то, что этот праздник, как и многое в нашей жизни (например, новогодняя елка), пришел к нам из Германии, что он по происхождению «немецкий», и вовсе мало кому ведомо. И самое главное, в нем, в этом празднике, издревле не было никакой политики!

Для старой Москвы слова «Первомай» и «Сокольники» – близнецы-братья. Здесь зародились московские Первомаи, здесь они взрослели, менялись, здесь же они и к «солидарности трудящихся» впервые попробовали приобщиться. Но по-порядку.

…Испокон века был в некоторых землях Германии весенний праздник: праздник цветущей яблони и надежд на хорошее лето. Справлялся он обычно 1 мая. Когда Москва стала изрядно прирастать иноземцами, среди которых большинство было немцами, этот обычай неожиданно «пророс» и на нашей земле. Начало он берет со времен Петра I, когда именно Сокольники приглянулись жителям Немецкой слободы: и близко от их Лефортова, и природа замечательная. Здесь московские немцы и стали собираться.

И благоволивший к ним царь Всея Руси, а впоследствии император Петр Алексеевич, тоже любил здесь попировать, угощая иноземных мастеров и угощаясь сам. Это майское угощение еще много лет после Петра именовалось в народе «немецкими столами», и никак иначе.

Вроде бы и Бог с ними, с иноземцами этими. Но в России все иностранное быстро становится «своим». Это, правда, касается в основном не будничной работы, а праздников. Вот и гуляния в Сокольниках быстро переродились из «немецких столов» в стол исконно русский!

Вначале вслед за «самим императором» сюда потянулась московская знать. А уже к середине XVIII века, по свидетельству современников, в Сокольниках собиралось столько «почтеннейшей публики», что даже «прогуливаться не было решительно никакой возможности». К примеру, только 1 мая 1756 года любопытствующие насчитали на опушке и дорожках Сокольнической рощи более тысячи карет!

А ближе к концу XVIII столетия среди дворянских шатров, поставленных для московской знати, стали появляться и столы богатых купцов. Помешать этому никто не мог, да и дворянские времена постепенно стали меняться на времена вполне себе купеческие…

Московский народ – дошлый и завистливый. Почему это купцу можно, а мне, простому мещанину, нельзя? И постепенно, год за годом, богатые «шатры» стали теснить расстеленные на траве скатерти со стоящим посредине самоваром для всех прочих сословий. Это охотно поощрялось властями, тем более что и императоры были не против такого «единения с народом». В дни коронации Александра I император устроил в Сокольниках трехдневный пир для своих подданных «всякого звания». Здесь были устроены беседки, галереи, стояли столы с жареными быками, поросятами, гусями и индейками, а вино и пиво струилось из специально «сооруженных фонтанов», откуда простой народ зачерпывал сии напитки шляпами и картузами.

Вообще гуляния в Сокольниках в конце XVIII – начале XIX века отличались социальной «терпимостью»: в них участвовали и генерал-губернатор, и купец, и отставной солдат, сидевший рядом с отставным генералом. Любопытно, что в начале XIX века здесь, у Сокольнической заставы, стояла дача прославившегося в 1812 году главнокомандующего Москвы графа Ростопчина. Еще в середине позапрошлого века прохожий мог наткнуться на развалины барского дома и сорвать яблочко с пережившей своего хозяина графской яблони…

Впрочем, к этому времени аристократические гуляния уже остались в прошлом и весну здесь встречали в основном люди, не обремененные чинами и званиями.

Традиционное народное гуляние в Сокольниках 1 мая 1905 года решили использовать для своих целей революционеры.  Георгий Ивановский. Первая маевка московских рабочих.  Музей истории и реконструкции Москвы. Репродукция РИА Новости

Как вспоминает Белоусов, даже в тех мастерских (сапожных, портновских, шорных), где хозяева «не сочувствовали празднику» и не желали прекращать работу, всегда находилось «два-три мастера, предварительно сговорившись между собой: быстро одевались и уходили в Сокольники. А там – весело: карусели, качели, шарманщики… «чайницы» у своих столов зазывают гуляющую публику попить у них за столиками чайку. Около чайных палаток дымились самовары, ходили разносчики с разными закусками…»

А как же политика и кумач флагов? Она попыталась присоседиться к московскому Первомаю уже в начале ХХ века. Первые попытки «политизировать» московский Первомай относятся к весне 1905 года, когда народное гуляние захотели использовать для своих целей революционеры. Вот что писал по этому поводу в майском номере за 1905 год журнал «Новый мир»: «1-е мая после 6 часов в Сокольниках собралась толпа рабочих, человек в 800, среди которых была и посторонняя публика. В толпе стали разбрасывать прокламации… А студенты стали петь революционные песни… Потом, в отдельных группах после возникшей перебранки «за» и «против» манифестации, началась драка, раздались крики «бей студентов» и народ начал выламывать колья из решеток…Суматоху усиливали воры. Диспуты велись самые бестолковые. Например, одни говорили: «Нам нужна свобода, как во Франции», а другие возражали: «Здесь не Франция, а Сокольники, мы хотим гулять. А вы нас смущаете…»

Вот такая, оказывается, история у нашего московского Первомая. А сами первомайские «демонстрации трудящихся», на которые первые десятилетия советской власти эти самые трудящиеся ходили с видимым удовольствием (тем более что у многих в кармане была припрятана заветная бутылочка), а уже в 1970–1980-е годы – по разнарядке с предприятия, где работали «за отгулы», – ушли из Сокольников на центральные улицы и площади столицы. И украшали их уже не самовары, а суровые лица членов Политбюро, смотревшие на народ с многочисленных портретов…