Игорь Шумейко
Экзамены в институте – одна из любимых тем мемуаров, пародий, мифологий и анекдотов. Кадр из фильма «Операция «Ы» и другие приключения Шурика». 1965
Вспоминаю собственные преподавательские годы. В одном университете я вел мастер-класс журналистики, в другом – курс отечественной истории. Не ошибусь, сказав «за нас всех», учителей, преподов: самое тяжкое иго – бумажная отчетность. «Планы на…», «Отчеты за…».
Не знаю, молитвы какого национального просветителя были услышаны, но накануне нынешнего Международного дня учителя президент Владимир Путин поручил сократить число излишних контрольных и проверочных работ. Это, можно сказать, «отчетность ученика». Но с упомянутой «отчетностью учителя» она совпадает по главным пунктам: те и другие крадут время учения, и оба этих потока – «еда, питание» Министерства просвещения, Министерства науки и высшего образования, Роскомнадзора. Остается подождать вестей о соответствующих сокращениях штатов этих корпораций, иначе оставшиеся кресла, кабинеты изобретут новое бумажное «блюдо», компенсирующее вынужденную диету по контрольным проверочным работам…
Знаменитая, тысячекратно публикуемая картина русского художника Н.П. Богданова-Бельского, написанная в 1895 году: учитель, доска с арифметическим примером для устного счета, вокруг – деревенские мальчики с горящими глазами… Точное название: «Устный счет. В народной школе С.А. Рачинского». Сегодня в интернет-тенетах, глядя на эту задачку с картины, потрясенно спорят: «Это они в уме считали?!» А ведь когда-то почтительно, с огромным интересом слушал Рачинского Лев Толстой. Такие творцы, как Рачинский, и нынешний Рособрнадзор – «вещи несовместные», абсолютно, как пушкинские «гений и злодейство».
«Ангелы-покровители», законодатели нынешнего образования – не Ушинский, Рачинский, а скорее Паркинсон и Мёрфи, сформулировавшие законы бюрократического абсурда, вроде: «Любая контора работает, стремясь достигнуть своего предельного уровня некомпетентности». Чаемое освобождение педагога, ученого возможно лишь при хирургическом урезании, сокращении штатов этих контор на 60–70%. Это, кстати, бывало, и не раз, при обстоятельствах чрезвычайных: войны, эпидемии. И это не какая-то анархистская фантазия.
Что, думаете, будут делать оставшиеся 30%? Протест? Заколоченные двери? Бессрочная забастовка? Голодовка? (Уже смешно!) Вздохнут, вспомнят самое русское (и спасительное!) следствие теоремы Мёрфи. Помните, у Лескова молодого конторщика вразумляют:
– Запомни, это прошение пишем только на гербовой бумаге!
– Только? – Да! – Ну а если гербовой нет? – М-м, ну тогда пишем на простой.
Так что закон Мёрфи–Лескова в случае чаемого сокращения штатов работал бы примерно так:
– Вуз аккредитуем только после сдачи УП, РПД, ФОСов, стандартов 3.3+, 3+ +?
– Да, только!
– А если штаты грузчиков сократили и 16 тонн папок разгрузить некому?
– Ну… тогда можно и без УП, РПД, ФОСов.
Признаю, «16 тонн» – цифра из знаменитого музыкального кантри-хита (в честь которого есть и клуб на Москве): рабский труд шахтера, норма 16 тонн. Но, ближе к реалиям, семь лет назад знакомый вузовский работник делился печалью: раньше папки отчетности сдавать возили легковушкой, теперь – уазик или минивэн. Подчеркну: пример 7-летней давности, возможно, там кадры давно сменились, но дело-то… не конкретные люди, а те самые законы (см. выше) решают.
Но, «замолвив слово о бедном учителе», бросив громы и молнии в бюрократов – и проверив качество их громоотводов, – писатель не может остаться критиком, публицистом. Почти против воли его потянет поделиться случаем, может, и противоречащим тенденции своего фельетона, но… забавным.
Объясняя студентам, почему монголы в отличие от половцев смогли захватить Русь, я упомянул и лошадок. Лохматые, не очень крупные, но потрясающе выносливые монгольские лошади легко переносили морозы, добывали корм из-под снега. Половцы, не имея таковых, нападали лишь по зеленой траве, но упирались в болота, реки. А монголы на своих пришли зимой, когда замерзшие болота и реки были прекрасными дорогами, площадями…
Пока все точно, а затем, увлекшись, как тот гоголевский учитель, что, дойдя до Александра Македонского, в порыве сломал стул, я сделал лишний шаг. Рассказал, как на этих маленьких лохматых лошадках Роберт Скотт пошел на Южный полюс. Большинство биографов, глядя на фото, писали, что у него были пони, но это – те самые монгольские...
И только потом, на летней сессии, я случайно убедился, куда может завести даже один лишний абзац. Университет, где я преподавал, – солидный, экзамен принимал не один преподаватель, я в данном случае, а экзаменационная комиссия, «тройка» (прости Господи!). За длиннющим преподавательским столом сидели двое моих коллег по кафедре, экзаменовали. Проверяли, что за два семестра (зимой был зачет) усвоила из отечественной истории эта веселая молодая орда. Косвенно, получается, проверяли и меня, «писателя», вторгшегося в их дружные ряды.
Экзаменуя своих студентов, боковым слухом я невольно вникал и в допросы, чинимые моими коллегами… Вопрос о причине успехов ловких монголов достался Марине, симпатичной отличнице, среди суровых предметов инженерно-технического вуза уделявшей достойное внимание и отечественной истории – не прогуливавшей. И вот я с ужасом слышу: «Монголы покорили Русь, потому что воевали на пони»… И в одну секунду понимаю, представляю, влезаю в ее шкуру и убеждаюсь: я умножил Мировой Хаос – в одной отдельно взятой юной головке, под этими рыжими кудряшками. Добавил что-то «не по программе» и…
Немного сгустив и утрируя, – извиняюсь перед бывшими студентами, – общий абсурд, я отразил впечатление от контакта с гаджет-поколением в небольшой пьеске – «Рюрик, Синеус и Блютус».
Принимаю экзамен.
Аудитория 145.
Легкий сквозняк тронул веер билетов.
Экраны смартфонов кристально блестят.
Утренняя дойка Интернета.
– Матрос? Железняк… (даже в голосе слышен металл)
Он эсерам сказал: Караул мой устал!
– Точно? – Д-ды-а. Караул, мол, смертельно устал.
…
– Я на лекциях был, но в последнем ряду, можно я еще раз приду?
…
– После царя – и Советы за счастье,
Будь ты руссиш, идиш… нет – юдиш.
Тут у нас с утра – двоевластие…
Третьим будешь?
…
– Стряхнув с вагона сургуч
Германской какой-то печати,
На трибуне грозен, могуч,
Всей Россией стал повелевати.
…
– Мировая война – это жесть. А тут непонятка в билете:
Хабенский-Колчак даже есть,
Но… вашего Вранглера нет в Интернете!
(гнев и обида за окнами линз)
– А-а, значит – Вран-гель! Не как фирма джинс?
…
– А Троцкий тогда еле ноги унес,
Ведь у Сталина на него что-то было…
В общем, сбежал, в эту… как ее, м-м… Вы задайте наводящий вопрос.
– Ладно. Где производят текилу?
…
Духота. Где ж ты, утренний бодрый сквозняк?
Преподавательский качается стул.
На пороге – опять матрос Железняк:
Караул отдохнул.
комментарии(0)