Владимир Эфроимсон – доктор уничтоженных наук

«Независимая газета» – мне не чужая, я пишу для нее столько лет, сколько она существует. Сейчас готовлю к изданию книгу «ИМяННОЙ указатель», где вспоминаю всех, кого встретил за 80 лет. Из этих встреч и составилась моя жизнь. А еще это краткая история моей страны, сложенная примерно из 3000 историй разных людей. Среди них гении и безвестные обыватели, рабочие, крестьяне, домохозяйки, монахини, проститутки, солдаты, артисты, колхозники, мыслители и доносчики, убийцы и праведники, люди десятков национальностей, профессий, занятий, званий.

Вот одна из историй.

* * *

Эфроимсон Владимир Павлович (1908–1989) – генетик.

В 1971-м (мне было 30 лет) я прочитал в «Новом мире» (№ 10, 1971) статью «Родословная альтруизма. Этика с точки зрения эволюционной генетики», которая потрясла меня до основания. Оказывается, альтруизм имеет прочные биологические основы, заложенные в ходе естественного отбора. То есть (это я уже потом для себя вывел) человек изначально добр, иначе как вид он не выжил бы, вымер бы много раньше, как питекантропы, неандертальцы и т.д.

Об Эфроимсоне мне много рассказывал его ученик – генетик Оскар Рохлин. Однажды сотрудники лаборатории в подпитии и хорошем настроении начали позволять себе крепкие выражения, и довольно громко, забыв, что за стеной трудится Эфроимсон.

– И вдруг врывается Владимир Павлович: «Сопляки! Если не умеете материться, так потрудитесь не выражаться!»

И в качестве примера, как матерятся по-настоящему, загнул такое… с коленами и заворотами… что все стояли оглушенные. В совершенстве владея ненормативной лексикой и блатной феней, изученной им за много лет тюрем и лагерей, Эфроимсон крайне редко пользовался этим своим знанием, обычно в дидактических целях.

Однажды в Джезказганском лагере зэк Эфроимсон подошел к другому зэку (князю Андрею Трубецкому) и сказал:

– Вы явно интеллигентный человек. Мне кажется, вы недостаточно следите за чистотой речи.

В 1988-м я сделал с Владимиром Павловичем беседу для журнала «Семья и школа». Три раза мы встречались. Вопросы я задавал глупые, просто не мог поверить, что сижу рядом с самим Эфроимсоном, одним из героев-мучеников-праведников отечественной генетики. Как написал поэт Вадим Попов – тоже, как Эфроимсон, фронтовик и узник Карлага (Караганда):

Подогретый общим интересом,

на грядущий неспокойный сон,

нам читает лекции профессор.

Он теперь зэка Эфроимсон…

И сидим на лекциях на этих,

впитывая каждый взгляд и звук.

Нам читает лекции генетик –

доктор уничтоженных наук.

Понимаю, что я не произвел на Эфроимсона впечатление человека интеллигентного, но он использовал любую возможность просвещать темных людей.

Зимой 1985-го в Политехническом музее устроили показ и обсуждение документального фильма «Звезда Вавилова». Многим фильм казался смелым. Хвалили режиссера.

И вдруг, когда все уже высказались, на сцену выбежал Эфроимсон – задыхающийся, разгневанный – и закричал:

– Я пришел сюда, чтобы сказать правду. Мы посмотрели этот фильм… Я не обвиняю ни авторов фильма, ни тех, кто говорил сейчас передо мной… Но этот фильм – неправда. Вернее – еще хуже. Это – полуправда. В фильме не сказано самого главного. Не сказано, что Вавилов – не трагический случай в нашей истории. Вавилов – это одна из многих десятков миллионов жертв самой подлой, самой бессовестной, самой жестокой системы. Системы, которая уничтожила, по самым мягким подсчетам, 50, а скорее – 70 миллионов ни в чем не повинных людей. И система эта – сталинизм. Система эта – социализм. Социализм, который безраздельно властвовал в нашей стране и который и по сей день не обвинен в своих преступлениях. Я готов доказать вам, что цифры, которые я вам называю сейчас, могут быть заниженными.

Я не обвиняю авторов фильма в том, что они не смогли сказать правду о гибели Вавилова. Они скромно сказали: «Погиб в саратовской тюрьме». Он не погиб. Он – сдох! Сдох как собака. Сдох от пеллагры – это такая болезнь, которая вызывается абсолютным, запредельным истощением. Именно от этой болезни издыхают бездомные собаки… Так вот, великий ученый, гений мирового ранга, гордость отечественной науки, академик Николай Иванович Вавилов сдох как собака в саратовской тюрьме… И надо, чтобы все, кто собрался здесь, знали и помнили это…

Но и это еще не все, что я хочу вам сказать…

Главное. Я – старый человек. Я перенес два инфаркта. Я более 20 лет провел в лагерях, ссылке, на фронте. Я, может быть, завтра умру. Умру – и, кроме меня, вам, может быть, никто и никогда не скажет правды. А правда заключается в том, что вряд ли среди вас, сидящих в этом зале, найдется двое-трое людей, которые, оказавшись в застенках КГБ, подвергнувшись бесчеловечным и диким издевательствам, которым подверглись миллионы наших соотечественников и продолжают подвергаться по сей день лучшие люди нашей страны, – вряд ли найдется среди вас хотя бы два человека, которые не сломались бы, не отказались бы от любых своих мыслей, не отреклись бы от любых своих убеждений… Страх, который сковал людей, – это страх не выдуманный. Это реальный страх реальной опасности… И вы должны это понимать.

До тех пор, пока страной правит номенклатурная шпана, охраняемая политической полицией, называемой КГБ, пока на наших глазах в тюрьмы и лагеря бросают людей за то, что они осмелились сохранить хоть малые крохи достоинства, до тех пор, пока не будут названы поименно виновники этого страха, вы не можете, вы не должны спать спокойно. Над каждым из вас и над вашими детьми висит этот страх. И не говорите мне, что вы не боитесь… Даже я боюсь сейчас, хотя моя жизнь прожита. И боюсь я не смерти, а физической боли, физических мучений…

Палачи, которые правили нашей страной, не наказаны. И до тех пор, пока за собачью смерть Вавилова, за собачью смерть миллионов узников, за собачью смерть миллионов умерших от голода крестьян, сотен тысяч военнопленных, пока за эти смерти не упал ни один волос с головы ни одного из палачей – никто не застрахован от повторения пройденного… Пока на смену партократии у руководства государством не встанут люди, отвечающие за каждый свой поступок, за каждое свое слово, – наша страна будет страной рабов, страной, представляющей чудовищную угрозу всему миру.

Я призываю вас: помните о том, что я сказал сегодня. Помните! Помните!

Прошло много лет с того дня. Целую жизнь можно было прожить. Выросло новое поколение. И что? Ни-че-го!