Про влюбленность в осеннее болото

Птиц сначала слышишь и только потом отыскиваешь высоко в небе летящий клин.

Что-то очень хорошее и приятное спит в моей душе, спит целый год и лишь в сентябре просыпается, сладко потягивается и начинает теребить изнутри: «Ну, пора?» Это что-то – нежная и постоянная влюбленность в осеннее болото. Именно она (влюбленность) заставляет каждую осень, забыв обо всем, снова и снова доставать с полки болотные сапоги, вытаскивать рюкзаки и пакеты и – вперед! Туда, в осень, где шелестят золотом чахлые березы, где мягко пружинит и чавкает под ногами упругий мох, где грибы всех видов и сортов обступают тебя со всех сторон… Где висят на кустах отголоски ушедшего лета: еще на удивление крепкие и вкусные ягоды голубики и даже черники – и, главное, где ждут тебя рубиновые россыпи царицы болот – клюквы.

Но это все впереди, до этого надо добраться! В половине одиннадцатого вечера отходит от Петровско-Разумовской последняя электричка на Тверь. Вагон полупустой, при желании можно с некоторым комфортом разлечься на лавке и попробовать поспать. Иногда получается. А не получилось – не беда, в запасе больше трех часов на вокзале.

Тверской вокзал! Самый знакомый вокзал на свете! Хотя и тут каждый год появляется что-нибудь новое. Светлый, красивый, зеленый – растениям тверского вокзала позавидовала бы любая оранжерея. Одни кофейные деревья чего стоят, фикусы и пальмы разнообразные и много другого, чему мы не знаем названий.

Уснуть на вокзале сложно. Сознание словно разделяется на несколько частей. Одна его часть блаженно дремлет, отрешившись от окружающей действительности, другая настороженно прислушивается ко всему происходящему рядом, следя за сохранностью рюкзаков, а третья часть внимает объявлениям по вокзальному радио, с удовольствием отмечая знакомую фразу: «Скорый поезд Москва–Санкт-Петербург отправляется от второй платформы Счастливого пути». Именно так, без паузы. Ну есть ли еще на каком вокзале «Счастливый путь»?

Наконец в половине пятого утра поднимаемся, делясь друг с другом событиями прошедшей ночи: кто выспался, кто замерз, кто что видел и слышал... Теперь – на автовокзал, в пять часов отходит наш автобус. С каждым годом все меньше народу едет, в прошлом году мы были единственными его пассажирами.

В сентябре рассвет встречаем в автобусе, в октябре – уже нет. Но в этом тоже своя прелесть – выйти в абсолютную темноту спящего поселка, освещаемую лишь одинокими фонариками спешащих на автобус людей. И, шагая по темной дороге с поблескивающими лужами, наблюдать, как отступает темнота, розовеет небо, светлеет воздух, показывается солнце.

Через полчаса подходим к лесу. Тут уже в зависимости от освещенности: либо шагаем дальше, либо останавливаемся у старого бревна перекусить, попить горячего чаю, ожидая, пока солнце осветит лесную тропу. В сухие годы идти по ней легко, можно даже в невысоких сапогах пройти. В прошлом году дождей было много, тропа мокрая, разбитая, видно, трактора поездили. Сапоги болотные тут не роскошь, а необходимость.

Дорога по лесу занимает минут 40. И вот наконец мы на месте. Еще не на болоте, лишь на самой его окраине. Тут остановка, завтрак. Бутерброды, огурцы-помидоры, чай из термоса, непременно шоколад для поднятия тонуса.

И вот теперь – на болото! На входе почти обязательно проваливаешься одной ногой довольно глубоко. Но это не страшно. Это доброе болото, оно просто здоровается с нами так, с глубоким уважением.

Если год выдался урожайным, клюква встречает сразу. Выбирай кочку, скидывай рюкзак, и вперед! Собирать клюкву легко: ее много, она просто рассыпана перед тобой по зеленому мху, висит на тоненьких ниточках, обрываешь и не замечаешь. Но собирать ее и трудно: глаза разбегаются в разные стороны, пальцы не знают, какую ягоду хватать, ноги не знают, в какую сторону двигаться. Хватаешь все сразу, вместе со мхом и осокой, ничего, потом разберем. Порезанные руки – обычное явление, но они не болят, видимо, это лечебное действие сфагнума.

Когда первая жажда наживы утолена, становишься разборчивей. Выбираешь ягоду покрупнее, мелкую пропускаешь. Иногда отвлекаешься на то, чтобы бросить в рот горсть голубики или брусники. Но все-таки главное – клюква!

Бывает, что ночные заморозки сковывают ледком мокрый мох, и вот тогда добыча клюквы становится делом непростым: каждую ягоду приходится выцарапывать из мерзлого мха, пальцы стынут, немеют... Сын в этом году собирал ягоду в перчатках. Я поразилась, увидев это: «Как же ты ее берешь? Ты же ее не чувствуешь!» Но у мальчика другой метод сбора, он срывает по одной ягоде, только крупную, и в перчатках ему удобно. Зато его клюкву потом и перебирать не надо: чистая, ровная, ягодка к ягодке.

Народу на болоте год от года становится все меньше. Раньше со всех сторон перекликались, аукались, а сейчас мы за всю осень встретили только трех женщин. Почему так – непонятно.

Кого можно увидеть на болоте? Как-то повстречали на тропе лосей. Метрах в 100 от нас стояли. Сын онемел в изумлении. У меня мелькнула мысль о фотоаппарате, но он в рюкзаке, сразу не достать. А лоси дожидаться не стали, медленно и степенно ушли в лес. Не то это лосиха с подросшим лосенком была, не то лось с дамой сердца... Рогов не заметили – далеко и темновато.

Ягоды много, она просто рассыпана перед тобой по зеленому мху.  Фото Владимира Захарина

И вдруг сразу после этих слов раздался крик: «Мам! Тут гадюка!» Я аж подскочила. Действительно, гадюка, греется на последнем осеннем солнышке. Лежит, свернувшись кольцами, и шипит, предупреждая: «Не суйтесь!» Но Дима в наушниках предупреждения не слышит, змею он заметил сантиметрах в 15–20 от руки.

Где-нибудь к 13 часам собираемся все вместе на одной кочке: перекус. А потом снова на сбор. К этому времени чувствуется усталость. Спина болит, долго в одном положении находиться невозможно. И я уже не сижу на кочке, начинаю все больше ходить, постоянно меняя положение тела. За мелкой ягодой не наклоняешься, только за крупной! Но руки работают проворнее, хочется объять необъятное. «Это жадность», – сказала подруга. Мне такое слово не нравится. Это не жадность, это азарт! Да и жалко клюкву оставлять, не по-хозяйски как-то.

К 16 часам заканчиваем сбор. Клюкву в пакеты, пакеты в рюкзаки – и в обратный путь. Но есть вариант остаться ночевать в палатке, еще на один день. Это редко, но все же случается. Тогда, возвращаясь на твердую почву, мы ставим палатку, разводим костер, готовим ужин...

Вода на болоте – вот, под ногами. Торфяная, темно-бурая, она пугает новичков: «Как? Прямо на этом готовить?» Честно скажу: она хорошая. Не знаю, сказывается ли обеззараживающее действие сфагнума, однако вода абсолютно безопасна. Сырую мы, правда, не пили, а в кипяченом виде никаких нареканий она не вызывает.

Итак, ужин. Гречка с тушенкой, чай с брусникой. А дальше – спать. Осенью темнеет быстро; у костра, конечно, можно посидеть, раньше так и делали, когда была большая компания с гитарой. Но теперь гитары нет, а есть предыдущая бессонная ночь и накопившаяся усталость. Скорее в палатку, в спальник и... В этот раз мы уснули, по-моему, раньше, чем легли, даже забыли закрыть палатку. Проснувшись ночью, я почувствовала себя выспавшейся и долго лежала, подсчитывая, сколько мы уже набрали ягод, сколько еще можно набрать, чтобы дотащить и не упасть.

А с утра все снова: завтрак, сборы вещей, клюква и, наконец, дорога домой. Рюкзаки тяжелые (вот в чем главный минус двухдневного похода!), но подъемные, нам удалось вовремя остановиться. Непременно всплывает в голове старая шутка: «Своя ноша не тянет? А чью же я тогда ношу несу?» К счастью, сын с каждым годом становится все крепче, и теперь очень весомая часть груза на его плечах.

Пеший путь назад обычно занимает больше времени: идем часа полтора, а то и дольше. И далее все в обратном порядке: автобус, электричка, метро, лифт... С добычей дома!