Фрейд говорил, что, если вдохновение не приходит к нему, он сам проходит полпути навстречу

Есть варианты поисков вдохновения и вовсе из области мазохизма – полежать в гробу, например.

В Москве стоит прекрасная погода. Солнце, тепло – настоящее пролонгированное лето. Отпуск – это прекрасно, но я пообещала до отъезда написать еще одну статью, так что нужно собрать себя в кучу. Ноутбук открыт, рядом дымится чашка кофе, а голова моя пуста. Это ж не просто взял и написал: внутри должен родиться рассказ, история, настроение… А у меня настроение разлагаться на диване. Обрывки мыслей скачут в голове солнечными зайчиками с такой скоростью, что я не успеваю ухватить их за длинные уши и раскрутить в тему.

Что там у меня в набросках? Мама и ее коллекция. Это, кстати, очень интересная тема. Моя мама всю жизнь собирает открытки с репродукциями картин художников. У нее целая система, как, что и почему она отбирает. Но об этом лучше как-нибудь в другой раз. Коллекционирование – тема для холодов. А сейчас такое ласковое солнце смотрит в окно сквозь листву тополей, растущих перед моим окном...

Вот еще хорошая тема – яхтинг! В прошлом году мне повезло провести две недели на парусной яхте. Это такое наслаждение чувствовать водную мощь под собой, идти под парусом. Когда ветер и волна в противоборстве дают яхте крен, и ты висишь над водой, и только штурвал не дает тебе окунуться в темно-синие волны. В эти минуты тебя переполняет восторг от ощущения себя единой стихией с морем и ветром. Но об этом тоже лучше не сейчас. Учитывая, что большая часть границ закрыта, да и локдауны внесли свои коррективы в наши возможности, лучше не раздражать рассказами о том, как здорово летом отдыхать на яхте.

Нет! Это все не то! Надо поискать что-то еще.

Вообще у меня есть проверенный способ включения творческого процесса в голове. Это уборка. Либо общественный транспорт. Ну, в метро меня сейчас совсем не тянет, а уборка квартиры и правда очень помогает настроить голову на творческую работу. Никогда моя квартира не бывает в таком порядке, как тогда, когда нужно сдавать какую-то работу!

Обычно это происходит так. Ты знаешь, что нужно что-то написать или придумать, но процесс не идет. Тогда нужно достать пылесос и начать «причесывать» дом. Мы же обычно убираемся по проверенной схеме, и вот эта механическая деятельность каким-то образом снимает спазм ужаса от надвигающегося дедлайна и отпускает мысль в творческий полет.

Почти как по системе Станиславского. У него есть специальный способ оказания скорой помощи застрявшей в творческом ступоре актерской фантазии. Не надо заставлять себя думать: вот я – Отелло, свирепый, ревнивый мавр. Это так не работает. Так вы получите только карикатуру на Отелло, и Константин Сергеевич вернется из другого мира, чтобы, сверкнув пенсне, воскликнуть: «Не верю!» Не огорчайте гения! Тем более что он придумал более гуманный способ включения актерского существования. Прием называется «магическое «если бы». Ко всем актерским задачам нужно подставить эту волшебную фразу. Например, «если бы я был идеалистом с кучей комплексов и мне изменила бы женщина, которую я считаю эталоном нравственной чистоты?» И вы сами не заметите, как вашей фантазией завладеет совершенно осмысленный и логичный образ венецианского полководца и его душевные терзания захватят вас в плен.

Вот так «магическое «если бы» снимает оковы с вашей фантазии и дает ей разрешение на взлет. Как у Пушкина:

...И забываю мир – и в сладкой тишине

Я сладко усыплен моим воображеньем,

И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,

Минута – и стихи свободно потекут...

Когда нужно что-то написать или придумать, но процесс не идет.  Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru

У него еще это есть в «Моцарте и Сальери»:

...Намедни ночью

Бессонница моя меня томила,

И в голову пришли мне две, три мысли...

Вы только представьте! «Бессонница моя»! То есть это нормальное состояние. Поставьте себя на место Моцарта. Даром не захочешь быть гением! Я не Моцарт. И не Пушкин. Мне бессонница дает только головную боль, поганое настроение и синяки под глазами.

У Ахматовой еще хлеще:

Когда я ночью жду ее прихода,

Жизнь, кажется, висит на волоске...

Это она так музу ждет. А вдруг не придет? Одним словом: «Что за комиссия, создатель...» А Гюстав Флобер так переживал, что работа над «Мадам Бовари» продвигалась слишком медленно, что хотел сам себя поколотить: «Бовари» не идет. За неделю – две страницы! Есть с чего набить себе морду от отчаяния». Надеюсь, дальше слов у него дело не пошло.

А если обратиться к Всемирной паутине? «Окей, Гугл, как искали вдохновение великие люди?» Оказывается, писательница Шарлотта Бронте, чтобы войти в ресурсное состояние, шла чистить картошку. Хорошо, когда твоя семья любит картошку. А если нет? Эдак можно разрушить хрупкую гармонию семейного очага, жертвуя гастрономическими интересами домочадцев в пользу своего творчества. И меня картошка не вдохновляет.

Вот способ Бенджамина Франклина мне подошел бы. Он, садясь за работу, запасался большим количеством сыра. Поддерживаю! Никогда не могла согласиться с утверждением, что художник должен быть голодным. Он не должен быть объевшимся, это факт. Но отблагодарить себя за несколько написанных страниц кусочком сыра, в идеале сорта «Тет-де-Муан», – это святое! И это точно лучше, чем 50 чашек кофе Оноре де Бальзака!

Есть варианты и вовсе из области мазохизма – полежать в гробу (не помню, какая английская писательница так делала) или, как Есиро Накамацу, почти утопить себя, рассчитывая, что новое гениальное изобретение придет в голову за секунду до смерти. В свете этого способ Генрика Ибсена самый безобидный – он всего-то повесил в кабинете напротив своего рабочего стола портрет самого ненавидимого им человека, Августа Стриндберга. Он говорил, что не может написать ни строчки без этого сумасшедшего, который смотрит на него своими бешеными глазами.

Одним словом, можно использовать любой вариант, главное, чтобы он был в согласии с Уголовным кодексом.

Я – человек миролюбивый и гуманный, поэтому прибегну к способу Чайковского. Это значит, просто сесть и начать работать. Зигмунд Фрейд поступал так же. Он говорил, что, когда вдохновение не приходит к нему, он сам проходит полпути, чтобы встретить его. Так и поступлю! И напишу я, видимо, о том, как сложно иногда разбудить свою музу. А потом будет кусочек сыра. Это святое.