Гомункулы, мутанты и гермафродиты. Еще одна история о том, как становятся полноценными мужчинами

По свидетельству некоторых историков, череп Парацельса больше напоминал женский, чем мужской.  Гравюра XIX в.

Человеческое семя оставляют на 40 дней в запаянной колбе «при высшей степени гниения лошадиного желудка (venter eqinus)» до тех пор, пока оно не придет в движение и колебание; после этого его в течение 40 недель питают «арканумом (arcanum) человеческой крови». Арканум в алхимии – это нечто скрытое, бестелесное и к тому же бессмертное, тайная человеческая жизненная сила. Можно предположить, что в данном случае арканум – это очищенная и дистиллированная кровь. А загадочный прибор «venter eqinus» Джозеф Нидхэм, выдающийся английский эмбриолог и синолог (!), идентифицирует как «аппарат для поддержания температуры, примерно равной теплоте крови, что достигалось брожением конского навоза».

Но вот по истечении 40 дней субстанция в реторте приобретает форму человеческого существа, только прозрачного и бестелесного. С этой прозрачной субстанцией следовало обращаться весьма осторожно, не забывая подпитывать ее арканумом еще 40 недель и держать все это время в лошадином навозе при неизменной температуре. Если все условия будут соблюдены, то терпеливый алхимик произведет на свет человеческое дитя (в некоторых вариантах перевода, например у Нидхэма, говорится более определенно – мальчик), «как если бы оно было рождено женщиной, только будет оно много меньше. Мы называем такое существо гомункулом».

Вот это действительно высокое искусство, а не какая-то там химия или, того хуже, анатомия! Историки медицины до сих пор с удивлением отмечают, что Парацельс, врач, придумавший термин «спагирия» (извлекаю, собираю) для обозначения раздела химии, посвященного изучению соединения и разделения веществ, о своих земляках, немецких врачах отзывался более чем иронически: они, мол, немецкие простофили – «копаются в дерьме и трупах, а затем разрезают тело на кусочки». Да и саму анатомию он воспринимал не иначе как «парахимический феномен».

Парацельс настаивает, что получившийся гомункул будет весьма способным к обучению и поэтому ему надо дать хорошее образование – «…его можно вырастить и воспитать, как и любого другого ребенка, пока оно не станет старше, не приобретет разум и интеллект и не будет в состоянии само заботиться о себе».

Обратите внимание, опять – мальчик! И здесь уже невозможно не припомнить некоторые личные обстоятельства жизни Парацельса. Как сообщал немецкий теософ, оккультист и врач Франц Гартман, «был ли Парацельс оскоплен в детстве в результате несчастного случая или пьяным солдатом, как гласит предание, или не был – это доподлинно неизвестно». И все же Гартман, который явно благоговеет перед своим героем, подчеркивает: «Известно, однако, что на его лице не росла борода, и его череп, сохранившийся до наших дней (сочинение Гартмана увидело свет в 1887 году. – А.В.), по форме больше напоминает женский, чем мужской. Его всегда рисуют безбородым».

Как бы там ни было, известно, что Парацельс описывал несколько видов гомункулов. Он, в частности, отмечает, что в его время маги и оккультисты делали гомункулов из воска, из земли, из металлов (андроиды). Не случайно, что есть в списке трудов Парацельса и рукопись, которая так и называется «De Homunculis et Monstris» («Гомункулы и монстры»).

Второй тип парацельсовских гомункулов куда как более брутален. Это – плод содомии. Во времена Парацельса ребенка, рожденного в результате инцеста, называли «гермафродитом». Алхимики использовали и другие обозначения – «ребис» (от res bina – «двойная природа»), «алхимический андрогин» или «магический отпрыск».

Впервые в книге гермафродит упоминается в 1572 году. И вплоть до XVIII века тема гермафродитизма становится одной из самых интригующих в европейских салонах и анатомических трактатах. Так, 28 января 1704 года Петр Великий издает указ «о погребении умерших на третий день и о подтверждении повивальными бабками, под смертной казнью, чтобы они младенцев, рожденных уродами, не убивали» и не «таили», а сообщали о них приходским священникам.

Очень часто создателя антропоморфного дендромутанта Буратино, папу Карло, изображают внешне похожим на Парацельса. Художник Виктор Пивоваров. 1970-е. Иллюстрация из каталога выставки «Крекс, Фекс, Пекс. Новая история деревянного человечка», М., Государственный литературный музей, 2015

«Замешательство по поводу природы гермафродита частично возникало из-за распространенной в эпоху Возрождения путаницы между полными и неполными гермафродитами, пассивными гомосексуалистами и андрогинами: очень немногие когда-либо видели гермафродитов, и поэтому множились самые разнообразные слухи, касающиеся их анатомии, – дает нам картинку возрожденческого хаоса в мозгах Джеймс Элкинс, американский специалист в области визуальных исследований. – Чаще всего это был человек с одним телом, но двумя головами. Упоминались также люди с гениталиями обеих полов… и бесполые существа с бесформенными телами».

Вот тут-то и вспомнилась мне история легендарного человечка, выточенного из соснового полена, – Пиноккио (в России он больше известен под «ником» Буратино).

Пиноккио, судя по всему, типичный гермафродит. Вернее – псевдогермафродит. Ведь себя он, несомненно, ощущает существом мужеского пола, мальчиком. Но вот с первичными половыми признаками – увы…

Если же говорить кроме шуток, то, как признается известный специалист в области биологии развития Арман Мари Леруа, «биохимия формирования маскулинности пугает своей сложностью». И далее: «Если, как сказал Киплинг, на пути становления мужчины стоит неспособность «владеть собой среди толпы сметенной…», то еще вернее выполняют эту роль мутации синтеза тестостерона. К такому же итогу (псевдогермафродитизму. – «НГ-Наука») приведут мутации, вызывающие нарушения дифференциации и роста клеток Лейдига. А также мутации рецептора тестостерона».

Вся гиперактивность Пиноккио, этого антропоморфного дендромутанта, фактически направлена на то, чтобы стать «настоящим мальчиком», или, говоря в терминах современной эмбриологии, на то, чтобы расчистить дорогу тестостерону! Именно этого он и добивается от Феи с голубыми волосами. Именно поэтому он и умоляет ее стать его мамой. Настырность Деревянной Куклы в итоге оказывается вознагражденной сполна: «Какой я был смешной, когда был Деревянным Человечком! И как я счастлив, что теперь я настоящий мальчик!»

Завораживающий парафраз этого средневекового сюжета великолепно представил кинорежиссер Стивен Спилберг в научно-фантастической драме «Искусственный разум» («Artificial Intelligence: AI», 2001). Протагонист фильма, мальчик-андроид, по существу, повторяет историю превращения Пиноккио…

Как оказывается, ничего случайного даже в самой необузданной фантазии не бывает. Человек просто не может придумать ничего такого, чего потенциально не существовало бы в природе. Собственно, и «необузданная фантазия» – это не более чем метафора.