В поисках сакуры в Нью-Йорке

В Нью-Йорке сакура зацветает позднее, чем в Вашингтоне. Фото автора

Весна в Нью-Йорке завораживает. Магнолия и сакура расцветают уже в марте, однако считается, что самое яркое цветение происходит в Вашингтоне, где каждый год проводят фестиваль сакуры. Я побывала на нем дважды – в 2005-м и в 2018-м: зрелище незабываемое, мы с мужем решили съездить туда снова. Посмотрев прогнозы на пик цветения, отправились в путь.

На подъезде к городу я отметила, что цветов на ветках не так много – уже осыпаются. Муж высадил меня у главного пруда Тайдл Бэйсин, а сам поехал искать парковку. В этом году власти во имя соблюдения социальной дистанции перегородили часть города. Газеты даже писали, что доступ к сакуре могут совсем перекрыть, но, к счастью, этого не случилось. Понаехавших на цветение оказалось не так уж мало, на светофорах стояли очереди, а вокруг самого пруда делалось столько фотосессий, что продираться через них удавалось с трудом.

– Какое у вас красивое платье, – подмигнула мне бабушка в розовой пачке.

– Спасибо, а мне нравится ваш образ.

– Хотите, я вас сфотографирую? Можете не бояться, я уже получила две дозы вакцины. А вы можете взамен сфотографировать меня. Я отправлю это фото на конкурс в газету.

– Договорились.

Я отправилась дальше. Около Мемориала Томаса Джефферсона остановилась, чтобы позвонить мужу.

– Нашел парковку?

– Машин очень много, ищу.

– Окей, жду у Джефферсона.

– Погоди, и тут все перегородили... Подходи к дороге, заберу тебя и поедем поужинаем. Приедем сюда завтра на рассвете, пока все спят.

На следующий день мы проснулись в шесть утра и, не завтракая, отправились в путь. Поехали вдоль улицы по направлению к Белому дому – резиденция президента США оказалась огорожена заборами и полицейскими машинами по периметру, но буквально через дорогу от ограждений стояли в ряд палатки бездомных, которых здесь никто не гоняет. Хочешь поставить палатку посреди улицы напротив Белого дома – пожалуйста.

Парковку нашли легко. Людей на улице пока и впрямь было мало. Какая-то дама в розовом платье с собачкой в таком же наряде уже позировала фотографу.

– Элис, втяни живот, выстави ногу вперед, вот так, – командовал он.

На траве у воды стояло несколько палаток с фотографами и журналистами – всем хотелось успеть сделать шикарные кадры.

– Я обошел все озеро и утверждаю, что у вас самое красивое платье, хорошего дня! – Проходящий мимо мужчина широко улыбнулся. Американцы не скупятся на комплименты незнакомцам – много лет назад подобное меня сильно напрягало, потом я привыкла, а сейчас радуюсь – ведь говорятся эти комплименты от души и без задней мысли.

Зазвонил мобильный.

– Наталья, это Карри, рядом с нашим домом прогремел взрыв, все в дыму, сейчас вышлю тебе фото, вы еще в Вашингтоне? – озабоченный голос соседки .

– Какой еще взрыв? Можешь зайти к нашей кошке, проверить, как она? А что говорит консьерж?

– Мне прислали уведомление закрыть все окна, дорогу к дому перекрыли, к кошке сейчас зайду.

– Поехали домой, что-то мне это не нравится, – сказал муж.

Многочисленные фотосессии с бело-розовым чудом в районе мемориала Томаса Джефферсона.  Фото Reuters

За два дня нашего отсутствия Нью-Йорк преобразился – даже сакура на острове Рузвельта зацвела, и на следующий день я отправилась туда. Цветущие кроны напоминали розовые и белые облачка – именно такого эффекта я ожидала в Вашингтоне, но, как оказалось, можно было просто подождать здесь и никуда не ездить.

В поисках лучшего ракурса я пошла вдоль берега и наткнулась на двухэтажный деревянный домик. «Поместье Блэквелл» гласила надпись. Я потянула ручку двери и зашла внутрь.

– Добрый день, добро пожаловать в самое старое жилое здание острова Рузвельт! Вход бесплатный, если хотите, могу даже провести экскурсию. – Молодой человек с длинными волосами приветливо улыбнулся.

– Здорово, с удовольствием вас послушаю.

– Спасибо, а то я уже засиделся, посетителей мало... А ведь я столько всего могу рассказать – я вырос на этом острове и видел, как тут все менялось. Все эти новые здания-высотки – им всего около пяти лет. Когда-то на остров ссылали преступников и душевнобольных – здесь даже была тюрьма, которую однажды захватили заключенные, я это время уже не застал, но это здание пережило многое. Я даже помню, как в детстве мы лазили в местный подвал и воображали, что тут проводятся пытки по ночам. Подвал, кстати, единственное место, где сохранилась оригинальная кладка и, кстати, я до сих пор живу на острове. Хотите посмотреть вид из моего окна? – Парень достал телефон и гордо протянул мне.

– Вау, да у вас весь Манхэттен как на ладони!

– К сожалению, через месяц я переезжаю в другой дом – выиграл в местной лотерее, теперь буду жить со скидкой. Сейчас плачу две тысячи шестьсот долларов в месяц, а буду платить всего тысячу восемьсот. На крыше – бассейн и джакузи, но вид из окна уже не тот.

В Нью-Йорке есть специальная программа, по которой любой желающий может жить в здании бизнес-класса по цене эконом, если выиграет в городской лотерее.

– Во всяком случае, вы не меняете район, а платить будете меньше – поздравляю с выигрышем, – подбодрила его я.

– Мне важно, чтобы работа была рядом – не хочу каждое утро ездить на метро. А еще у меня есть собственная стиральная и сушильная машина – не каждый ньюйоркец может этим похвастаться.

– Помню, для меня было шоком узнать об отсутствии стиральных машин в квартирах. Европейцам так вообще непонятно – как можно постоянно ездить стирать вещи в ландромате?

– В Нью-Йорке это нормально, но я рад, что у меня есть эти удобства. Знаете, моя мама всю жизнь работала в благотворительной организации, а папа был профессором истории в Колумбийском университете, у них было много друзей. Я помню, мы часто ходили в гости и я видел, что даже в самом фешенебельном районе можно оказаться без стиральной машины. Так что я с детства для себя твердо решил – у меня будет своя стиралка!

Я попрощалась и вышла из домика. Цветущие деревья сакуры были повсюду. Точно, можно было никуда не ездить.