История, у которой нет морали – или есть?

Дом был маленький, на маленьком земельном участке, в довольно далеком пригороде, но это был дом их мечты. Фото Pixabay

У меня была подруга Мирей, француженка. Но она могла бы быть и англичанкой, и немкой, и русской. Я познакомилась с ней много лет назад, когда наши дети были маленькими и дружили. Потом дети выросли, а мы с Мирей продолжали дружить.

Когда мы познакомились, у Мирей был муж Клод. Это был самый скучный человек из всех, встреченных мною за всю жизнь. При этом у Клода были золотые руки. Он мог починить абсолютно все. Однажды я купила три двухэтажные кровати для своих троих детей, чтобы у каждого в комнате было запасное спальное место для пришедшего с ночевкой друга.

Три двухэтажные сборные кровати!

Поскольку на тот момент жизни у меня не имелось собственного мужа, я попросила Клода прийти помочь собрать эти кровати. Клод пришел – и мы, глядя в инструкцию, целый день возюкались с винтиками и палочками, закончив одну кровать, переходили к следующей… Любой другой сломался бы уже на второй кровати. В лучшем случае попросил бы, например, пива, а в худшем – вообще бы ушел с пожеланием, чтобы я сама со всем этим разбиралась или завела себе нормального мужа (или хоть какого-то!).

Но Клод смотрел в инструкцию, спокойно и не торопясь прикладывал палочки к винтикам и винтики к палочкам, прищуривался, что-то куда-то приставлял, если надо переделывал, не раздражаясь ни на кровати, ни на меня.

Мы провели с этими кроватями целый день – что называется, от рассвета до заката. За все время он сказал только «спасибо», после того как мы пообедали. За весь наш день вместе он сказал только одно слово! И вечером ушел, довольный проделанной работой.

Вот такой был у подруги муж. Денег у них было немного, они жили в маленькой съемной квартире и копили на первый взнос за дом. Это была многолетняя мечта. По вечерам они садились и мечтали, какой у них будет дом. Они заранее уже обсудили, где какие будут обои, где именно на кухне будут храниться кастрюли, они даже краны в ванную уже выбрали.

Много лет их объединяла мечта об этом доме. И вот наконец деньги накоплены, кредит в банке одобрен, участок куплен и дом построен. Дом был маленький, на маленьком земельном участке, в довольно далеком пригороде, вблизи от большой и шумной дороги. Но это был их дом.

Были куплены давно облюбованные обои и краны. И Клод начал этот дом обустраивать. Он спокойно и никуда не торопясь прилаживал полочки, подправлял огрехи строителей, красил, клеил, выстругивал, прищуривался, переделывал, если надо, ни на кого и ни на что не раздражаясь.

Он приходил с работы и сразу же начинал кружиться в любовном танце со своим домом. Всегда с улыбкой. Всегда в хорошем настроении.

И вот тут-то все и рухнуло.

Мечты больше не было. Была реальность. Их с женой больше ничего не объединяло, говорить стало не о чем. Мирей занялась было садом, посадила цветы, кусты, даже, по-моему, яблоню. Но сад не вызывал у нее такой любви, как дом у Клода. Получалось, что вроде как бы Клод изменяет ей с домом, а она не может ответить тем же с садом.

В какой-то момент я поняла, что дела плохи, и стала почаще звать Мирей в гости, в кино, на концерты. Мы развлекались, а Клод любил свой дом. Это помогало. Но этого оказалось недостаточно.

Это был самый скучный человек на свете, при этом у него были золотые руки.    Фото Pexels

Мирей мне об этом не рассказывала, и я сделала вид, что ничего не знаю. Она заметно повеселела, ее больше не раздражал Клод с его полочками и кранами, она даже попробовала вернуться к саду, но сад надо любить, тогда он отвечает взаимностью, а иначе никак.

На какое-то время Мирей и Клод пропали из моей жизни. У меня не было любви ни к моему дому, ни к моему саду, но у меня было трое детей, занимающихся во всевозможных кружках каждый день после школы, и богатая впечатлениями жизнь молодой незамужней женщины.

И вдруг Мирей объявилась. Она прямо рухнула мне на голову, похудевшая, подурневшая, в слезах и отчаянии. «Клод меня бросил!» – сказала она. Ну я как бы не удивилась. Этого как бы можно было ожидать. Но я ничего не сказала, я просто слушала ее и была рядом.

Потом был развод. Потом продали дом и разделили деньги. Денег каждый получил совсем мало, потому что банку они не успели ничего выплатить, они пока еще выплачивали только проценты от кредита.

А еще надо было «разделить» сына, и с этим было совсем плохо. Сын жалел мать, но тянулся к отцу. Мирей с сыном переехала опять в съемную квартиру, маленькую, еще меньше той, в которой они с Клодом жили до появления дома.

Но Молодой Человек был с ней, он ее поддерживал, он был рядом. Молодой Человек был моложе Мирей на 15 лет и ненамного старше ее сына. У него были две маленькие дочки, и девочки жили одну неделю с ним, а одну неделю – с его бывшей женой. Во Франции это очень распространенная форма «раздела» детей после развода. Многолетние исследования психологов показали, что это наименее травмирующая ситуация для ребенка; бывшие супруги обязаны жить на приемлемом расстоянии от школы детей, чтобы дети не меняли школу, не теряли друзей. Не выбирали между родителями.

Мирей и Молодой Человек стали жить вместе. Они сняли довольно большую квартиру. Отношения Молодого Человека и сына Мирей были более чем натянутые, Мирей же обожала двух маленьких девочек и с удовольствием ими занималась, когда они приезжали в свою неделю. Мирей опять похорошела, повеселела, доставшееся ей малюсенькое наследство от недавно умершей мамы потратила на пластику – увеличение груди – и была вполне счастлива.

Мы стали видеться реже. Прошло года два или три. И вдруг она опять рухнула мне на голову, похудевшая, подурневшая, в слезах и отчаянии. Не сложилось. Не срослось. И сын никак ни в чем не помог. Не хотел принимать Молодого Человека. Не хотел встать на ее сторону в каком-то затянувшемся споре с Клодом.

Опять одна. Опять крошечная квартирка. Но теперь уж точно совсем одна, потому что сын вырос, ушел во взрослую увлекательную жизнь студента, жил отдельно, с матерью виделся редко.

Клод за это время женился, купил другой дом и родил еще одного ребенка с новой женой. Возможно, новая жена умела ценить в нем то, что надо было ценить. Возможно, Клод сумел построить отношения по-другому.

А Мирей постепенно превратилась в маленькую злую старушку. Завела себе маленькую злую собачку, гуляла с ней по набережной. Мы перестали общаться не потому, что поссорились, а как-то так само собой получилось – как говорится, жизнь развела.

Я иногда проезжаю мимо их бывшего дома, где давно новые хозяева, и давно выросли цветы, кусты и даже, по-моему, яблоня.

У этой истории нет морали. Что лучше? Скучный до невыносимости Клод с домом и садом? Или короткая и яркая жизнь с Молодым Человеком? Можно ли было заставить себя больше ценить Клода? Можно ли было заставить себя отвести глаза от Молодого Человека?

Я не знаю.