Юрий Гуллер
Воспоминания старательно оберегают от заниженных оценок себя любимого. Иллюстрация Depositphotos/PhotoXPress.ru
Думаете, наша память – это просто так, копилка каких-то приятных и не слишком приятных, комических и трагических, вчерашних и очень давних событий, происшествий, встреч и расставаний? На самом деле наша память – это талантливый писатель, сочинитель, автор одного-единственного, разбитого на множество главок и эпизодов романа, который мы по привычке называем «Моя жизнь». Единственное, что может утешить, так это то, что главным героем этого романа являемся все-таки мы сами…
Вы не замечали, что какая-то «рыбацкая история», придуманная (или почти придуманная) когда-то для того, чтобы позабавить друзей или набить себе цену в глазах любимой девушки, давно уже воспринимается вами как нечто случившееся в действительности? И вы охотно вставляете ее наряду с вполне достоверными случаями в свою изустную биографию. Она уже обрела законченную, вполне литературную форму и просто обречена на существование! Она, вполне возможно, переживет даже вас, останется в рассказах сына или внука случаем из серии «А вот отец (дед) однажды рассказывал…».
В чем бы подобном покаяться (не слишком серьезном), чтобы эти рассуждения не выглядели отвлеченно?
Много лет назад случилась одна история. Мы с друзьями встречали Новый год на квартире одного из них, поблизости от Таганки. Как всегда, часа за три-четыре до полуночи обнаружилось, что требуется срочно «сбегать» за чем-то, а точнее – за кем-то, задержавшемся в районе улицы Горького. Проще говоря, мой друг очень хотел заполучить к нашему столу свою подругу, с которой умудрился поцапаться за день до этого. Подозреваю, его подталкивал призыв, содержащийся в популярной в те годы новогодней песенке: «Пять минут, пять минут! Помиритесь те, кто в ссоре…»
Сказано – сделано. Отправились в путь мы с ним вдвоем, задуманное «похищение» не удалось, а еще так получилось, что, возвращаясь, мы подъехали в практически пустом рейсовом автобусе к нашему дому уже в полночь… Ворвавшись в квартиру в пять минут первого, мы, не сговариваясь, поведали заждавшимся товарищам, что уже встретили Новый год с шофером автобуса, который остановил машину посреди улицы, и мы, чокнувшись с ним через открытое окно, выпили за будущие успехи.
|
|
Память монтирует нашу жизнь, как режиссер фильм – вырезая не нравящиеся эпизоды. Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru |
А сколько в прожитом «вчера» действительно случившегося на нашем веку, но очищенного от не особо важных (с точки зрения памяти), а может, и не совсем лестных для нас деталей… Помните, как проникновенно-жалостливо звучат повествования людей, когда-то расставшихся с женами, мужьями или просто оставшихся без работы по случаю сокращения штатов? Попробуйте ощутить себя после этого не на «их стороне»! Конечно, тут работает и такое обстоятельство, как ваши отношения с рассказчиком. Но ведь не в компанию же непорочных ангелов вы ненароком затесались!
Память старательно оберегает от заниженных оценок себя любимого и все время подсовывает кривое зеркало, в котором вы выглядите и Аполлоном, и примером бескорыстности и верности в одном лице! И вы, даже подозревая, что зеркало кривовато, всегда склонны с ним согласиться…
Память – как сито, только работающее с точностью до наоборот: отбрасывает что-то крупное, значимое для вас и заставляет ощущать важными те мелочи, на которые вы когда-то и внимания должного не обратили! Она монтирует эти эпизоды, как талантливый режиссер свой фильм, безжалостно, с кровью вырезающий из него еще вчера казавшиеся такими важными сцены. Или как дотошный писатель, вымарывающий из десятого черновика самые дорогие куски и убивающий ставших ненужными героев.
|
|
Мемуары вызывают недоверие, если автор слишком уж точно и подробно описывает далекое-былое. Фото Pixabay |
Вероятно, поэтому мы так настороженно встречаем каждый томик изданных или переизданных мемуаров, которые нам суждено прочитать. А кроме того, часто память нам подсказывает (в этом она не ошибается!), что про подобный эпизод вы уже читали когда-то в других мемуарах, и что там все было описано несколько иначе. А иногда в точности то же самое, но… с другими персонажами.
Здесь можно вспомнить эпизод из книги «Трое в лодке, не считая собаки», где рассказывается о «достоверном случае», произошедшем с отцом Джорджа в одной деревенской гостинице. Они с приятелем после изрядного возлияния улеглись в темноте валетом на одну кровать – обнаружив на своей подушке чьи-то ноги, каждый попытался выставить другого из постели; в конце концов оба оказались на полу. После окончания повествования Гаррис вдруг спросил рассказчика: «Как называлась гостиница?» «Свинья и свисток», – ответил Джордж. – А что?» «Нет, это другая. – пробормотал Гаррис. – Точно такая же история случилась с моим отцом в другой деревенской гостинице. Я часто слышал от него этот рассказ…»
Сколько таких бродячих баек пришлось и нам с вами услышать на своем веку из уст «очевидцев»? Это было, есть и будет, как распространенные когда-то в литературе рассказы участников боевого штурма Зимнего, которого на самом деле не было, а мемуаристы просто точь-в-точь пересказывали друг за другом эпизод из фильма Сергея Эйзенштейна.
Может быть, поэтому, читая чьи-то мемуары, мы скептически улыбаемся, не очень веря тому, о чем как-то уж слишком точно и подробно «вспоминает» автор? Все-таки коварная это штука – память! Но мы, отлично зная это, все же проживаем минувшее именно таким, каким она, наша капризная память, предпочитает его видеть. И ничего с этим не поделаешь…
комментарии(0)