Юрий Гуллер
В начале 1950-х мальчишки играли в футбол в каждом московском дворе. Сергей Григорьев. Вратарь. 1949. ГТГ © РИА Новости
Мне всегда было любопытно, как люди становятся болельщиками той или иной футбольной команды. По наитию? В силу семейной традиции? По примеру того или иного приятеля, уже определившегося, за кого болеть? По солидарности с соседями, с жителями той или иной московской окраины, где довелось родиться? В Москве есть, а вернее, когда-то были районы динамовские, армейские, спартаковские… География этого дела тогда играла существенную роль.
Я никого об этом не расспрашивал, да и ярых болельщиков в моем ближайшем окружении не так уж много. Могу только рассказать, как сам стал болельщиком. Причем спартаковским…
Футбол в начале 1950-х занимал в жизни значительно больше места, чем сейчас, в эпоху шумных фанатских клубов и финансовых битв за право организации у себя в стране ( городе) очередного безумно дорогого мирового шоу. Притом что телевизоров со спортивными репортажами во времена моего далекого детства в квартирах еще не было. Главные футбольные матчи транслировались в те странные времена по радио, и знаменитый на всю страну Вадим Синявский артистически рассказывал нам, радиослушателям, замершим у черного диска репродуктора, о том, что он такого интересного видит на поле. А мы должны были все это себе мысленно представлять. Помню, как через несколько лет, когда футбол стал «телевизионным», видимым, мы со смехом сравнивали то, о чем бодро говорит нам легендарный комментатор, с тем, что происходит на поле на самом деле. Как говорят в Одессе, это были две большие разницы!
В начале 1950-х реальный футбол был дворовым. Мы играли на одном из свободных от кустов сирени и клумб пятачков сквера, что был вытянут вдоль нашей серой пятиэтажки. И при этом не слишком заботились о том, как оценит нашу игру какой-нибудь из невидимых нам комментаторов. Правила были простые: бей – беги, лупи по воротам первым, а не попал – значит ты мазила. И еще знаменитое правило: три корнера – пенальти!
Мне как самому маленькому (или самому неумелому) почти всегда доставалась роль вратаря. Почему-то считалось, что с вратарскими функциями справится любой малолетка. Довоенный фильм «Вратарь» посмотрели все, но то была игровая хватка для взрослых футболистов, а точнее – для кино! Хотя, как нам казалось, и в этом кино роль вратаря по сравнению с несущимися по полю нападающими была сильно преувеличена…
|
|
Оказывается, и в наше время юные болельщики выбирают этот футбольный клуб! Фото Reuters |
Тут уже шла игра более-менее настоящая, были и зрители, сидевшие на щербатых от ножевых «наколок» и папиросных ожогов скамейках на «западной трибуне». Других «трибун» не имелось, и многие болельщики стояли кучками или сидели на траве (часто при бутылочке), бурно реагируя на удачи и промахи знакомых по работе в цеху игроков.
Лет в шесть или семь мне стало ясно, что быть просто зрителем, не болея за какую-нибудь конкретную команду, как-то совсем «не по-нашему». Список команд тогдашнего первенства был мне в принципе известен, и я стал выбирать. Выбирать было и легко (все равно я ни одной команды мастеров на стадионе «в деле» не видел), и трудно: промахнуться и стать болельщиком «не той» команды было чревато, мягко выражаясь, непониманием окружающих.
После определенного колебания я выбрал команду со звучным, как мне казалось, и почти лозунговым для того времени названием – «Крылья Советов». То, что она базировались не в Москве, а в Куйбышеве (ныне Самара), меня почему-то не смущало.
И вот во время какого-то очередного матча на нашем заводском стадионе, когда сражались друг с другом, пыля ботинками по голому полю, две заводские команды, один из не слишком занятых игрой зрителей (он откуда-то меня знал, может быть работал с отцом – не помню) обратил на юного соседа по лавочке свой благосклонный, чуть затуманенный горячительным (выходной день все-таки!) взор.
– А ты, Юрка, за какую команду болеешь? – спросил он, благожелательно прищурившись.
– Да я пока не знаю… хочу вот за «Крылья Советов» начать болеть…
– Это же слабаки! Да и не наши они, из Куйбышева (этот географический адрес он произнес с какой-то едва уловимой издевкой).
– А за кого же тогда нужно? – растерялся я. – За «Торпедо»?
– Это же совсем другой завод! – Мой наставник был настроен решительно.
– Так, может, за «Динамо»? Говорят, что классная команда…
– Ты что? Это же мусора, легавые!
– А за ЦДКА можно?
– Ты не финти, а слушай, что тебе умные люди говорят! «Спартак» – вот это да!
– Так значит, за «Спартак» хорошо болеть?
– Спрашиваешь! – И он хлопнул меня по плечу шершавой рабочей ладонью. Все было решено. Я стал болельщиком «Спартака», и хотя особым фанатизмом в этом деле никогда не отличался, но тихой верностью родному клубу отмечен точно: уже чуть ли не семьдесят лет, как я «спартаковец», и никакие футбольные успехи не могут склонить меня на «вражескую» сторону. Это привычка. Что ж делать! Наша жизнь вообще состоит из привычек, и привычка болеть за «Спартак» ничуть не более редкая, чем привычка мыть, придя с улицы, руки или здороваться с соседями по дому…
А вот мой старший сын стал болельщиком ЦСКА, а младший, выбрав на первых порах «Динамо» (чтобы хоть в чем-то отличаться от отца и старшего брата), потом и вовсе охладел к футболу. Почему – сказать не могу. Просто не знаю. Чужая (даже родственная) душа – потемки! Пусть они сами в своих пока не написанных воспоминаниях докладывают об этом читателям. Если, конечно, к тому времени, когда им захочется писать мемуары, что-то спортивное и любопытное от этой игры еще останется… Тем более что нынче по этой части телевизор нас изрядно развратил: не выезжая за границы футбольной родины, мы видим игру и «Барселоны», и «Реала», и «Интера»…
Интересно, а за кого бы сегодня посоветовал мне болеть мой тогдашний собеседник? Неужели все-таки за «Спартак»? И футбол, как и более полувека назад, остается последним прибежищем патриотов?
комментарии(0)