О чем рассказала мертвая голова. Зверское убийство учителя взорвало Францию

Иммигранты из стран Магриба проросли корнями в Париже.

«Франция и Алжир развелись в 1962 году, при расторжении брака ответственность за детей легла лишь на Францию».

Этот грустный анекдот все чаще звучит сегодня в Пятой республике. Впрочем, сейчас потомкам галло-римлян не до юмора. Зверское убийство учителя Самюэля Пати в парижском пригороде Конфлан-Сент-Онорин руками иммигранта-исламиста, чеченца по происхождению Абдуллы Анзорова, явилось тем самым моментом истины для граждан Франции, после которого ими куда болезненнее воспринимаются жестокие реальности бытия.

«Дьявол слышит слова, а Господь – мысли людей», – утверждал раннехристианский мудрец. То, о чем еще совсем недавно французы только думали, ныне звучит в полный голос: если прежде Господь не убедил французов взглянуть правде в глаза, то теперь дьявол заставил их схватиться двумя руками за голову и ужаснуться! Иначе, наверное, и нельзя. Чересчур очевидным стал разрыв между громкими ламентациями политиков и растущей озабоченностью граждан по поводу роста происламских настроений у значительной части населения Франции. И в феномене последнего нет ничего удивительного.

Слишком далеко все зашло – и близорукая, прекраснодушная политика «единой Европы» по неограниченному приему у себя мусульманских мигрантов, и предоставление Францией политического убежища так называемым кавказским беженцам, и бесконечная толерантность властей по отношению к «бёр» – так в Пятой республике окрестили боевитых хлопцев из второго поколения исламских иммигрантов. Формально эти молодые люди, выросшие в «нежной Франции», числятся ее полноценными гражданами, на самом же деле они воинственно отрицают принципы и ценности республики. Более того: считают ее должником, своей «дойной коровой».

…Воспоминания не столь далеких дней. Той поры, когда я работал в Париже собкором российских СМИ.

Звонок в дверь корпункта. Я на редакционном задании, поэтому моя жена открывает. На пороге стоят два крепких молодых человека, явно алжирского происхождения:

– Мадам, предлагаем вам помочь нам. Мы не работаем, не учимся…

– Так идите работать. Учиться!

– Вы нас не поняли, мадам. Если нам не будут помогать, придется бить витрины магазинов и жечь машины…

– Это же хулиганство! Вандализм…

– Нет, мадам, это просто форма протеста: Франция много лет эксплуатировала нашу родину, а теперь осталась должна нам... Не вынуждайте к насилию, лучше заплатите. А то будет поздно!

– Уходите сейчас же! Иначе вызову полицию…

Эти бойцы «невидимого фронта» ислама скомпрометировали своими погромами витрин и бутиков возникшее не столь давно мирное протестное движение «желтых жилетов» – представителей чисто французского, белого среднего класса. Эти архаровцы нападали на еврейские культурные центры и синагоги, громили надгробия иудейских погостов и мазали калом статуи в готических храмах. Эти варвары XXI века превратили целые кварталы в пригородах мегаполисов в «зону» – так французы называют закрытые территории, где живут по законам шариата под управлением муфтиев и мулл, присланных из стран Магриба, Египта, Турции…

В «зоне» нет жандармерии и полиции, туда боятся проникать почтальоны и пожарные, даже кареты скорой и рейсовые автобусы там забрасывают пустыми бутылками. В авторском французском кино, столь любящем картины в стиле нуар – «черные», полные беспросветного пессимизма, – об этом иногда снимают тягостные в их реализме фильмы. Но на больших киноэкранах и в телевизоре такие повести наших дней не показывают, это публично считается «неполиткорректным» и «ксенофобским».

Столичная полиция периодически устраивает облавы на нелегальных беженцев.  Фото Reuters

Но это лишь полбеды: анклав – он и в Африке анклав! Исламисты сделали своей заложницей французскую систему начального и среднего образования. Едва ли не с младших классов в муниципальных школах все ученики стихийно разбиваются по группам: дети французов – в одну сторону, дети евразийцев (славяне, португальцы, китайцы) – в другую, арабы и «черные», которых большинство, – в третью. Все они с малых лет – неформалы, черт побери! И называют свои сообщества бандами.

Знаю это доподлинно от сына. Уже окончив французскую школу, он неохотно признался мне, что главной его задачей в ней было не учиться, а выживать. Причем так, чтобы не подсесть на наркотики. Уже младшеклассников у дверей школы поджидали арабские «большие ребята», которые бесплатно предлагали малышам попробовать наркоту. Даже не предлагали – порой заставляли, силой!

– Сначала, когда они нас обступали, мы с Реми убегали, – рассказывал мне сын. – А потом нам уже не предлагали, знали, что мы «дурью» не интересуемся.

Реми был сыном консьержки-португалки и отличался добрым нравом и усидчивостью в учебе. Когда вырос, стал бухгалтером. Хорошо, что рядом с Петькой оказался такой вдумчивый Реми Корвальо, а не какой-нибудь отвязанный Моамед Бенсаид.

…Учитель во французской школе делает перекличку пришедших на занятие:

– Бенали!

– Здесь…

– Бенафран!

– Здесь…

– Бенассайяг!

– Здесь…

– Беноит!

– Простите, господин учитель: Бенуа (по-французски: Benoit).

Эта хохма Колюша, французского Аркадия Райкина, при диктатуре толерантности на Западе, еще на днях звучала как ксенофобская. Теперь – вряд ли. Отрезанная террористом голова Самюэля Пати лучше любых аргументов объяснила гражданам Пятой республики, кто их враг. Им, которые генетически страдают комплексом гильотины, некогда собравшей обильную дань французскими черепами и бывшей на протяжении двух столетий едва ли не главным национальным инструментом воспитания, декапитация учителя истории в начале третьего миллениума – как удар бичом по нежному месту.

Если о расстреле мусульманскими фанатиками журналистов Charliе Hebdo (картина кисти моего коллеги, убитого тогда Жоржа Волинского, висит у меня в кабинете как напоминание об этом заклании) большинство французов уже благополучно позабыло, то мертвая голова без лишних слов призывает светскую республику к действию. Нельзя налево и направо механически раздавать иммигрантам виды на жительство. Нельзя мириться с деятельностью в мечетях – подпольных и нет – исламистских центрах, подрывающих цивилизационные основы Европы. Нельзя превращать школы в инкубаторы религиозного фанатизма и уличной преступности. И наконец – нельзя делать из полицейских беспомощное пугало для шпаны, ведь сегодня применение жандармом табельного оружия расценивается трибуналом как «превышение служебных полномочий».

…В Писании обезглавливание называется способом казни мучеников эпохи великих гонений. Неслучайно голова Иоанна Предтечи стала одной из первых святынь христианства. Не предполагая об этом ни сном, ни духом при жизни, бедный парижский учитель после смерти сделался провозвестником новой, куда более реалистичной и жизнеспособной морали Пятой республики. Или жертва напрасна?