Эти безумные 90-е. Про бандитов, вкладчиков и буйство бизнес-креатива

Удивительное время! Вкладывались, крутились и доверялись.  Фото Reuters

В общем, набрал Сашка «инвестиций», как потом выяснилось, аж 600 тыс. долл. По закону пирамидального бизнеса почти все они к моменту нашего включения в проблему уже были отданы в обслуживание долга, а небольшая часть передана некой таинственной личности для вложения в «ну очень» прибыльный бизнес. Ну это я вперед забегаю.

Не касалось бы меня это все, да вот папаша Сашкин, Витя Лыков, меня задолбал: как выгодно-де Сашка бизнесом занимается, берет деньги под 10% в месяц и возвращает (из вкладов новых вкладчиков, но я-то этого не знал), а ты вот, мол, на обеспечении компании деньгами сидишь, а так не можешь. «В общем, надо, – говорит Витя Лыков, – все деньги Сашке отдать и проценты в СТМ (наш с ним технологический проект) инвестировать». Все эти разговоры в офисе нашем проходили – в первом этаже театра. Об офисе и театре стоит рассказать. Хотя бы потому что не знаю как, но здесь Сашка познакомился с другим главным героем – звукооператором Прохором.

Однажды в конце лета 1990-го шли мы с приятелем по улице Пушкинской (теперь Дмитровке), той, что идет от Охотного Ряда к Пушкинской площади. И вот, проходя мимо Театра оперетты – уже недалеко от Охотного Ряда, заспорили. Приятель у нас служил чем-то вроде исполнительного директора, то есть должен был решать все оргвопросы.

Я говорю, что офис в хорошем месте снять нетрудно, а тот доказывает нечто абсолютно противоположное. И вот – трудно в это поверить, но это не более удивительно, чем то, что деньги давали в рост под 5–20% в месяц, – и вот я говорю: «Вот смотри, стоит театр, одной стороной на Пушкинскую, а другой на Театральную площадь. Так вот, – говорю, – я сейчас здесь офис сниму». Просто так сказал, сгоряча, что ли. Но деваться некуда – пробуем. Поднимаемся к главрежу (охраны тогда нигде не было) – он свободен. Интеллигентный человек – тут же нас принял.

Рассказываю, кто я, какие великие задачи у нашей компании… Главреж говорит: «Как я рад , что вы пришли. В наше время хорошо иметь в театре партнерами деловых и одновременно культурных людей, таких как вы. Об арендной плате, – говорит главреж, – не волнуйтесь, просто поможете театру, чем можете». Вот так мы стали обладателями самого центрального офиса в Москве. После Кремля, конечно.

В этом театре упомянутый Прохор и служил. Как теперь ясно, он, конечно, был полусумасшедшим. И в другие времена это сразу было бы видно. Но тогда… И вот сижу я однажды в тихий вечер в офисе, и заходит ко мне Прохор. Надо сказать, что в театральной среде отношения простые, на «ты» переходят с пол-оборота. Говорят, что испанские гранды все между собой на «ты», при всей их гордости и ранимой чести. Прохор, конечно, совсем даже не гранд был, но правилами театральной светскости пользовался. Ну, вот входит он и говорит: «У меня дело есть, не хочешь поучаствовать?» Предлагает открыть студию звукозаписи: спрос в стране большой, а студий с хорошим оборудованием мало. У Прохора родственники в Польше, они хотят ему помочь и для этого пришлют аппаратуру, на которой он, как специалист, и заработает кучу денег. А от меня пока требуется только найти место, где ее хранить. Ну и потом организовать все. Звучало все вполне правдоподобно по тем временам, и от меня ничего не требовалось пока. Я тогда еще с этим типом сумасшедшим знаком не был, подвоха или риска для себя в предложении не увидел и быстро обо всем договорился с нужными людьми.

Вот теперь Прохор стал меня донимать визитами и по пять раз на дню сообщать, как движется «наше» дело. Подготовка оборудования затягивалась, и я просто перестал пока его привечать – некогда. Но вот родня ему отзвонилась – оборудование вышло, теперь следили за движением по России: экспедиторы позвонили из Бреста, Смоленска, пора с охраной места хранения договариваться, те спрашивают номера машин – Прохор диктует, проходит час, два, три – машин нет. Вот и сутки закончились. Прохор что-то говорит о проблемах на дороге, но я начинаю все понимать: нет никаких машин, оборудования – мечты это все. Страстно человеку хотелось участвовать в том, о чем везде говорят, – в «новом великом движении» под названием «бизнес». И это так рядом вот – на первом этаже сидит этот самый бизнесмен, нужно просто с ним начать что-то. Но так прийти поговорить – выгонит. Дело нужно какое-нибудь… И не выдержала слабая душа – «поплыла», желаемое с действительным переплелось (в театре как-никак работаем). Придумал вначале что-то похожее на правду, затем похожее на то, что уже говорил – и так сам с собой играл в испорченный телефон. И вошел в роль, а я тем, что поверил, поддержал. Все я понял с Прохором, посмеялся над собой и забыл. Но эта история сыграла положительную роль в Сашкиной судьбе. Не понял бы я, кто есть Прохор, не успел бы Сашке помочь.

Однажды недалеко от театра в переулке вижу двух увлеченных разговором людей – один что-то яростно объясняет или выяснить пытается, а в другом через несколько шагов узнаю Прохора. А тот, который руками махал, спиной стоит, небольшого роста и в длинном плаще. Перехожу на другую сторону, приближаюсь – Сашка Лыков это. Тут меня сразу пробило. Все сложилось – и почему Витя в последнее время успехами сына не хвастает, и кто этот таинственный бизнесмен, в чье дело Сашка деньги вкладывал. Если Прохор меня столько времени в убеждении о своей компетенции держал, то наивный Сашка и подавно попал в его ловушку.

Дозвонился я вечером Лыкову-старшему и попросил Сашке передать, что хочу с ним переговорить. Самого Сашку уже непросто было найти – верный признак, что человек в «гоне». Вечером Сашка у меня. Я тогда на проспекте Мира жил, недалеко от Грохольского. Прошел, сел, я по рюмке коньяка налил, «за успехи» выпили. И я сразу говорю: «Ну что, хреново тебе, Сашка, обманул тебя Прохор». Он помолчал – и вдруг глаза слезами наполнились, посмотрел в сторону и сдавленно, тихо: «Очень плохо, не знаю, жить мне или закончить все».

Не с кем парню поговорить было, в свою ловушку попал. Уверенность в себе – его единственный капитал, он ее поддерживал, и всем окружающим выгодно было думать, что у него все супер. И отец в той же позе. Всем рассказал, какой у него сын крутой… В общем, оказался Сашка один, ров кругом глубокий, сам боится перепрыгнуть, уже кажется – лучше непобежденным на острове погибнуть. А я через этот ров к нему сам прыгнул.

Все правильно, так и есть – Прохор ему голову замутил. Последовательность простая: заняли под большой процент, ведь скоро оборудование из Польши придет и все быстро отдадим. Но оборудование прохоровское задерживалось, и пришлось расплачиваться по процентам из следующих займов, и пошло-поехало. Назад пути нет. Финансовая пирамида живет, пока расширяется, как только остановился рост – все быстро рушится. Мавроди рекламировался широко, много, разнообразно, а у Сашки масштаб другой, реклама – сарафанное радио: он да папа, да сами вкладчики. Плохо то, что в этот круг попало много бандитов, и большая часть долгов была от «серьезных людей», и они уже начали «беспокоиться». А как «машина встала», Прохор перестал появляться и с Сашкой на телефон перешел.

Тут же возник план. И оказалось, эффективный. Главное было – Прохора выманить на свидание. Сашка ему позвонил и сказал, что нашел еще деньги, 40 тыс. долл., и что он, Сашка, готов эти деньги Прохору передать, если, конечно, есть какие-то положительные известия об оборудовании. Последнее было только для переключения внимания Прохора с поиска фальши, подвоха на собственное творчество – убеждение Сашки в надежности и близости поставки.

Договорились в 19.00 на Маяковке у самого памятника. Пространство пустое – Прохор надеется опасность увидеть издалека. В полседьмого мы на месте. Сашка, я и мой приятель Мишка с братом в машине неподалеку – так, чтобы выход из метро виден был. Сашка встал напротив выхода через узкую дорогу, так что, если из метро выходить и смотреть на памятник, сразу его видно, но на безопасном как бы расстоянии. А я в засаде. То есть между выходными дверями – слева, справа от меня люди из метро выходят. Пятнадцать минут так ждем – и вот Сашка в привете руку вскидывает, и я тут же вижу: вот рядом затылок Прохора. Оглядывается налево-направо, но назад посмотреть не успел, я его прихватил мягко, но решительно, а Мишка уже на машине к ступеням подскочил, он тоже увидел Сашкин «салют» и готов был. Прохор от испуга дрожит и никакого сопротивления не оказывает.

Он, видно, давно ждал чего-то подобного, и весь страх накопленный в нем сразу реализовался, да еще и не видел он сразу-то, кто его под белы ручки прихватил. А когда понял, то уж поздно было – сдался. Был у нас офис один, в запасе – привезли мы его туда и всю бандитскую часть Сашкиного долга заставили на него, на Прохора, переписать. Ну, а дальше Сашка быстро в армию оформился, пропал из поля зрения, а рассерженные вкладчики по следу Прохора побежали. Так и не знаю, нашли они его или нет и взяли ли что-нибудь с него. Такой вот денежный трансфер получился, как сейчас бы сказали.