Мой личный триллер по мотивам Чуковского

В самом начале первого курса в нашей маленькой аудитории – аншлаг, сидят даже в проходах.  Фото Георгия Шпикалова/PhotoXPress.ru

Осень, лекция по истории на первом курсе. Самое начало учебы – курс еще большой, еще не повылетали и не побросали, а аудитория в дореволюционном особняке маленькая. Семьдесят с лишним человек упиханы за парты плечо к плечу, как бычки в томате. За одну – по три-четыре человека, некоторые сидят в проходах на стульях. Мы с подругами заткнуты за последнюю парту, я задвинута к стенке. Первая пара. Тоска. Духота. Невыносимо хочется спать. Я бы заснула, но препод периодически орет на тех, кто ему как-то мешает. А слушать его невозможно, потому что к задним рядам долетают только обрывочные фразы. Историк явно с перепою, поэтому злой и невнятный. В спертом воздухе просто физически ощущаются тоска, скука и невыносимость, охватившие аудиторию.

Сидим. Смотрим на часы. Говорим друг другу одними губами: «Ну скорее бы уже, а?» Время остановилось. Монотонность сводит с ума. Внутри все чешется от раздражения и нехватки свежего воздуха. Все осоловевшие, ощущение какого-то дурмана. Пытка.

И тут в первых рядах замечается какое-то оживление, волнение, движение. Тихие вскрики, возня. Слежу за поворотами голов и направлениями взглядов, поднимаю глаза к потолку, и у меня внутри все обмирает – по нашей стене неторопливо идет таракан. Нет, не таракан. А ТАРАКАН. Тараканище. Сантиметров семь в длину и полтора в ширину. Огромный. Рыжий. Страшный до немоты и обморока... Если бы я была преподавателем, я бы объявила немедленную эвакуацию. Но преподаватель не я, а профессор Н., а профессор Н. с перепою и злой. И таракана он не видит, потому что на него не смотрит, а смотрит в окно и на часы, так же мучительно дожидаясь конца пары.

А таракан идет себе. Судя по размерам (готова поклясться, его на напольных весах можно взвешивать!), это очень старый таракан. Таракан-маразматик. Поэтому он идет не как все нормальные тараканы – целеустремленно по своим тараканьим делам, или куда там обычно ходят тараканы, – он полностью дезориентирован в пространстве, петляет по стене, наворачивает круги, возвращается, замирает на одном месте у кого-нибудь над головой, снова идет куда-то... И вот тем, которые сидят у окон или в середине аудитории, им весело – Господь услышал их молитвы, тоска и скука развеяны, развлечение подано. А мы, которые у стены, у нас тихая организованная паника. А паника в условиях сильно ограниченного пространства – это ужасно. Потому что получается, что паника не внешняя, а вся целиком у тебя внутри. Это не ты бегаешь, размахиваешь руками и визжишь, а там у тебя все внутри бегает, размахивает руками и визжит от ужаса в тот момент, когда ты сидишь, придавленная к стене, и даже пошевелиться не можешь.

Когда боишься насекомых до истерики, а тут вдруг таракан!  Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru

И весь курс завороженно наблюдает за тараканом. И в аудитории звенящая тишина – ни шепота, ни вздоха, ни шороха. Только невнятный историк бубнит что-то у доски. И вот, значит, семьдесят пять пар глаз в странном оцепенении смотрят на таракана и немножко на Сашу С., и только Саша С. смотрит на преподавателя и внимательно его слушает, не отвлекаясь на окружающее волнение. А таракан как будто ча-ча-ча танцует: немного вперед, немного назад, опять вперед, опять назад, поворот, сейчас направо, теперь налево – вспоминает, поди, свою тараканью молодость, балы и светские рауты где-нибудь в лучших домах Аргентины. Потому что это, должно быть, таракан-эмигрант, по нелепой случайности судьбы завезенный каким-нибудь торговым судном в наши края с южных берегов. Потому что русская земля не могла породить такое чудовище. Отечественные тараканы маленькие, а этот размером с чихуахуа. И вот таракан кружится в своем безумном танце над головой Саши С., я, вжавшись спиной в подругин бок, прощаюсь с жизнью, однокурсники смотрят на Сашу С., Саша С. на преподавателя, таракан выполняет какой-то головокружительный кульбит и...

Представляете тот глубокий, наполненный ужасом «ох» на вдохе, который издает публика в цирке, когда из-под купола срывается акробат без страховки? Вот именно такой «ох» издает аудитория, когда таракан, закружившись, срывается со стены и падает на широкое плечо Саши С. Я вам говорю, я утверждаю, я буду настаивать на этом даже в Гаагском суде: Саша С. слегка качнулся в правую сторону – такой это был таракан. Все замерло, мы перестали дышать, я видела, как предобморочно закатываются глаза соседки...

Саша С. повернул голову и посмотрел на таракана. Я клянусь, таракан тоже смотрел ему в глаза! Тогда Саша С. презрительным щелчком указательного и большого пальцев сбил таракана на пол и вновь невозмутимо устремил свой серьезный, пытливый взгляд на преподавателя. Таракан с громким стуком шлепнулся на линолеум, и...

И тут прорвало: были визги, были крики, было ржание (тех, которые у окон, понятно). Я, наплевав на то, что историк с перепою и злой, каким-то невероятным физическим усилием выломилась из-за парты и, громко крича, убежала из аудитории. Несколько таких же хрупких и ранимых барышень последовали за мной. Лекция была сорвана. Более ничего о дальнейшей судьбе таракана мне неизвестно, а Саша С. навечно останется моим героем...

Сейчас, вспоминая эту историю, я больше всего веселюсь оттого, что Саша С. был родом из Челябинска. А челябинские мужики настолько суровы...