Коралловая женщина. О наследстве Бриков, цыгане по имени Роман и женской судьбе

Те самые кораллы.  Фото Алисы Ганиевой

Когда в политических передачах упоминают город Данциг, когда сто раз показывают фильм «Три тополя на Плющихе» (где я живу), то у меня подспудно возникает чувство, что кто-то должен меня вспомнить и позвонить, но увы… Фильм этот снимали прямо у нас во дворе, где и вправду росли три тополя. И мы, ребятня, тоже участвовали в съемках. На углу из картонок построили кафе, и окна мои мелькают в кадре. Помните, как Ефремов выходит из такси, а Доронина смотрит в окно в большом Ростовском переулке?

А вот если кому-то сказать, что женщина в течение всей юности, зрелости и старости неизменно носила коралловые бусы, коралловые серьги, коралловые кольца, коралловый медальон…

Однажды иду по Бородинскому мосту, и вдруг останавливается такси.

– Ирина Владимировна, садитесь!

Я обомлела…

– Как ты меня узнал?

– Коралловая женщина! – ответил мне самый хулиганистый ученик 589-й школы.

И вот от одиночества коралловая женщина начала делиться своими мыслями не с людьми, а с бумагой.

Как кораллы оказались в нашей семье? Они от Бриков, которые имели отношение к нашей семье. Мама Эльзы и Лили Каган была родной тетей маминого любимого мужа Вити Данцига, с которым они прожили до самого его расстрела в 1934 году. Это были сестры Ида и Лена Берман. Первая вышла замуж за армавирского врача Акибу Данцига, а вторая – за юриста Урия Кагана. Лиля Каган вышла замуж за Осипа Брика, чья семья владела коралловым бизнесом. Ося ездил за кораллами в Туркестан. Как-то подарил тете Иде коралловые бусы, эти бусы потом перешли моей маме, а после и мне.

К бриковским бусам я заказала и серьги – у очень хорошего мастера, арбатского цыгана Романа. Он сделал их из бабушкиных застежек к зимним тапочкам. Не удивляйтесь, во времена бабушки кораллы были дешевым камнем. Каждую круглую деталь цыган Роман разрезал пополам, и ни одна цыганка не проходила меня, не воскликнув: «Продай! За любые деньги!» Но эти деньги оказались бы мыльным пузырем, а память о бабушке теперь всегда со мной, у меня в ушах.

Самые крупные бусы (80 граммов) я купила, а головка-купон на золотой цепочке – подарок тети по материнской линии. Виталия Марковна Куперман, по мужу Андреева, подарила мне ее перед смертью.

Кстати, у Наташи, дочки тети Риты (сестры Вити Данцига), тоже был коралловый подарок от Бриков – бусы весом 360 граммов. Каждого маленького «бильярдного шарика» хватило бы на пять колец. Перед отъездом в Израиль она попросила продать их, и тот, кто принимал их в комиссионном, здорово на них нажился. Кораллы ценятся на вес золота.

Много у меня было украшений (я была красавицей), но по сей день я хожу только в кораллах.

Но сначала за ними нужно понырять. Якопо Зукки. Ловцы кораллов (фрагмент).  1584. Галерея Боргезе, Рим

С кольцом тоже вышла этой зимой история. После Нового года перебирала чемоданы с архивными письмами, в том числе письма супругов Данцигов своему сыну Вите и моей маме, невестке Оле. Вечером смотрю по телевизору новогодний концерт, случайно взглянула на руку и вижу – кольца на пальце нет! Перерыла всю кухню, пакет с мусором, ванную, коридор, перевернула кровать, сдвинула всю мебель! Подумала: если коралл пропал, значит, позвали меня к ангелам. И вдруг вспомнила, что рылась в чемоданах. Перебрала все папки, и – о! – лежит мое колечко среди писем! Коралловая женщина ожила!

Ребята втайне звали меня «коралловой женщиной». А судьба у этой коралловой женщины сложилась круто. Мама повторяла общеизвестную истину: «Не родись красивой, а родись счастливой». Вот это счастье-то у меня получилось странное, очень маленькое. А ведь с меня портреты писали! И сейчас, когда люди видят мои старые фотографии, говорят: «Какая красавица! Какая породистая женщина!» Я в бабушку, а она в 18 лет была первой красавицей города Николаева. «Греческий профиль, маленький лобик, идеальные пропорции лица», – говорили мне художники, а один звал «моя Джокондочка».

Но счастья бог не дал. Родить не могла – об этом знала с юности. Обманывать мужиков не умела, сознавалась. Метода экстракорпорального оплодотворения тогда не существовало. А приемных детей в то время в неполную семью не давали, нужно было оформлять их в РОНО. Так и осталась без детей. Поэтому искала мужчину-вдовца с детьми и проверяла каждого на предмет употребления алкоголя. Жизнь с пьяницей-отчимом, погубившим мамину судьбу, меня настораживала. Но это уже совсем другая история.