Откуда берется желание попасть на необитаемый остров

До сих пор интерес к робинзонаде не угасает: появляются новые произведения, которые ставят вопрос о том, как остаться человеком вдали от цивилизации. Кадр из фильма «Изгой». 2000

В советские времена на уроках литературы очень любили задавать вопрос: на кого из героев книг ты хотел бы быть похожим? Это было чуть ли не самой любимой темой для школьных сочинений.

Персонажи могли быть героями как художественной, так и документальной прозы. Говорят, что иногда учителя даже поощряли учеников на выбор героя в условиях местной реальности – Доска почета ведь была в каждой деревне! Впрочем, выбор у тогдашних школьников был не так уж велик. Естественно, в чести у преподавателей были всевозможные Павки Корчагины, Олеги Кошевые и недоброй памяти Павлики Морозовы. Но можно было (при известной доле самостоятельности выбора и начитанности) выбрать для разрешенного подражания и кого-нибудь не столь идеологически выдержанного.

Помню, однажды мне довелось убедить преподавательницу в том, что Сайрус Смит, персонаж «Таинственного острова», вполне способен стать «героем моего романа». Он обладал универсальными знаниями, стойким, почти нордическим характером (как у ставшего популярным позднее героя Юлиана Семенова) и, будучи целенаправленным, никогда не отступал от реализации самых фантастических с точки зрения читателя решений. Одним словом, Смит вполне мог быть для советского школьника объектом для подражания!

На самом деле я в тот момент просто хитрил: во всей этой истории с героем Жюля Верна меня больше всего привлекал необитаемый остров, но не осторожного и закомплексованного Робинзона Крузо же делать героем сочинения. Ах, как мне в детские годы хотелось попасть на необитаемый остров! Пусть даже без Пятницы и говорящего попугая, но с полной возможностью все делать и решать самому. Наверное, это была вполне понятная реакция мальчишки на давление «внешних обстоятельств»: «Нужно сделать именно так», «Ты неправильно себя ведешь», «Чтобы через час был дома» и т.д.

Калоши – важный атрибут для путешествий на необитаемый остров... или на окраину города.  Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru

Впрочем, были и более романтические планы. Не так давно я в своем архиве нашел согнутую пополам тетрадку в клеточку с подробным списком того, что нужно взять с собой при неизбежном бегстве из дома на «настоящий» остров: сухари, сахар, соль, много банок сгущенки, еще какие-то известные мне в ту пору консервы, две куртки и – о ужас! – калоши! Притом что в сознательном возрасте этот элемент не только детской, но и взрослой обувки я терпеть не мог.

Зачем же мне были нужны с собой калоши? Видимо, еще не читавший в ту пору Джером Джерома, я интуитивно предполагал, как и один из героев «Троих в одной лодке, не считая собаки», что «главное неудобство необитаемых островов состоит в том, что там очень сыро…». Впрочем, и на московской окраине тех пор это обстоятельство было актуальным.

А как же другие литературные персонажи детских книг? Неужели все сводилось к нескольким героям Жюля Верна или Дефо? Разумеется, нет. Просто бытие этих персонажей нам было трудно проверить на практике, а жизнь героев прочей детской литературы входила в суровое противостояние с действительностью. Хотя сказки, к примеру, на это и претендовали. Сказка, она и есть сказка, что с нее возьмешь!

Зависть к Робинзону носила не чисто умозрительный характер. Были и попытки осуществить все это на практике. Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru

Наверное, я, как и многие мои сверстники, был мечтателем. Хотя, может быть, именно благодаря книжкам, в том числе и ранним рассказам Ивана Ефремова с их романтикой дальних маршрутов, ежедневного неосознанного мужества и необходимости все решать самому, и выбрал свою первую профессию геолога? Все-таки геология в СССР была чуточку сродни жизни на необитаемом острове!

И много раз потом, в одиночном маршруте по гористой якутской тундре (хотя маршруты в одиночку и были запрещены инструкцией), ко мне возвращалось на миг то чувство «робинзонады», которое снилось в детстве.

С невысокой сопки, в отрогах какого-нибудь хребта Полоусного, который не сразу найдешь даже на крупномасштабной карте, открывался огромный мир, в котором было все: кочковатая тундра, болотистые берега ручьев, синь ледниковых озер, зелень карликовых березок и густых кустов голубики, взбирающихся по склону сопок, покрытые лишайниками глыбы гранита на водоразделе и – ни одной человеческой фигуры на огромном пространстве до самого горизонта!

Сколько времени прошло с той поры, когда мы писали сочинения на вольную тему? Много. Целая жизнь. И эти давние геологические маршруты стали таким же воспоминанием, как и детские мечты о робинзонаде. Так почему же и сегодня мне иногда вдруг хочется оказаться на необитаемом острове?