Геннадий Гутман
В легендарном ресторане Центрального Дома литераторов писатели тусовались сутками. Фото Евгения Никитина
Двухэтажный особняк, выстроенный на Поварской улице в довольно эклектичном стиле в конце XIX века по проекту московского архитектора Петра Бойцова для князя Бориса Святополк-Четвертинского, вскоре купленный графиней Александрой Олсуфьевой, в 30-х годах века ХХ по просьбе «революционного буревестника» Максима Горького был передан Союзу писателей. А в год проведения Первого съезда этих самых писателей стал Центральным Домом литераторов (ЦДЛ) имени Александра Фадеева.
Хозяева…
Эти стены помнили Булгакова и Мандельштама, Зощенко и Катаева. Сюда заглядывали Шолохов, Твардовский и Эренбург. Завсегдатаями были Евтушенко, Вознесенский, Окуджава и Ахмадулина. В зале на втором этаже устраивали творческие вечера Тарковского, Самойлова, Левитанского.
В этом доме по секциям обсуждали стихи и прозу, выгоняли из членов СП неудобных Галича и Чуковскую и награждали верных Бондарева и Шагинян. Здесь некогда гремел Маяковский, читал стихи Пастернак и устраивали дебоши как известные совписы, так и не очень, бродившие по дому с открытия до закрытия. Сшибающие у каждого знакомого и незнакомого на буфет, в лучшем случае на ресторан. Берущие встречных за грудки и уверяющие, что именно каждый из них и есть гений, а все остальные так – фуфло.
Знатоки расскажут о Дубовом зале, где справляли дни рождения и прощались с усопшими членами СП, докладывали народу и правительству об успехах советской литературы, хорошо закусывали и еще лучше выпивали. Не забудут и про Пестрый зал, где каждая знаменитость в брежневские годы считала своим долгом написать нечто свободное, бесцензурное и тем самым увековечить себя на его стенах.
…и гости
В этом прославленном советскими знаменитостями доме бывали и зарубежные, не менее знаменитые знаменитости (да простится мне такая тавтология) – и Индира Ганди, и Марлен Дитрих (почувствуйте, как говорится, разницу); сюда привозили Нильса Бора, и (вы не поверите, память – штука короткая) именно здесь, в ЦДЛ, обмывали договор о завершении холодной войны генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев и президент Соединенных Штатов Рональд Рейган.
Короче – не дом, а легенда.
«Бабы верили в долг»
Частью легенды был легендарный ресторан ЦДЛ и его официантки. Андрей Вознесенский, любимец авангардной молодежи 60–70-х, вспоминал: «Мы тут тусовались иногда сутками. Здесь были потрясающие официантки, великолепные совершенно бабы, которые нам верили в долг!»
Не только в долг, уточню я, советские бабы 70-х, работавшие в буфете и ресторане, любили писателей и бывавших здесь актеров, художников и другой богемный люд, как братьев меньших, и не только кормили, но и наливали просто так (чему я был свидетель, когда к барной стойке приближался Давид Самойлов, нечаянно оказавшийся без денег).
Я не буду рассказывать о цэдээльской кухне (об этом надо не рассказывать – это необходимо было попробовать) – так, как на Поварской готовили осетрину на вертеле или котлеты по-киевски, не готовили ни в одном из лучших московских ресторанов. Кстати, только здесь (конечно, кроме приемов в Кремле и самой Грузии) можно было отпробовать настоящую «Хванчкару», «Ахашени» или на худой конец «Твиши» (по мне, так лучших вин в мире не было и нет, куда там французским, испанским и прочим «шведам») и насладиться изысканным букетом винограда, произрастающим в Кахетии.
Цэдээльские байки
По ЦДЛу ходило множество историй, случившихся в жизни собирающихся стать классиками (некоторые действительно ими стали). Приведу две из них.
Рассказывали, что однажды подвыпивший Михаил Светлов, выходя не из ресторана ЦДЛ, а «Националя», где он также частенько бывал, у входа увидел адмирала при полном обмундировании. Приняв его за швейцара, сказал:
– Швейцар, такси!
– Я не швейцар, я адмирал! – возмутился высокопоставленный флотоводец.
– Тогда – подводную лодку! – мгновенно отреагировал поэт.
|
|
В не менее легендарном нижнем буфете ЦДЛ тоже бывало много интересного. Например, церемония премии «НГ» «Нонконформизм». Фото Максима Кузнецова |
«Как вы умеете точно определить, что происходит»
Достопримечательностью ЦДЛ был парикмахер, пожилой добрый еврей Моисей Михайлович Маргулис, чья небольшая цирюльня располагалась возле парткома. Его слава могла соперничать со славой самого Евгения Евтушенко – разумеется, в пределах дома на Поварской.
Его, ежедневно имевшего дело с головами членов СП, эти самые головы считали самым остроумным человеком в ЦДЛ. По своей природе он был конформист, со всеми – с рядовыми членами СП и не рядовыми, правыми и левыми, почвенниками и западниками, консерваторами и либералами, талантливыми и не очень – находил общий язык. Его любили и за то, что он хорошо делал свою работу, и за то, что время в парикмахерском кресле можно было провести не скучно – Маргулис рассказывал забавные истории из своей жизни, анекдоты, случаи. Он был горбатым от рождения и антисемитом по призванию. Кто-то из писательских коллег остроумцев пустил в свет о нем такую эпиграмму:
Поэт горбат,
Стихи его горбаты.
Кто виноват?
Евреи виноваты!
Но даже этот человек относился к тому, под чьи ножницы и бритву он регулярно подставлял свою голову с достаточной степенью уважения.
Вот одна из историй, на мой взгляд, самая примечательная из рассказанных Моисеем Маргулисом. После очередной встречи Хрущева с творческой интеллигенцией, где первый секретарь по обыкновению размахивал руками и учил одних писать стихи, других – снимать кино, третьих – рисовать пейзажи, Маргулис, подстригая очередного писателя, поведал ему следующий случай из своей жизни: «Молодой человек, вы думаете, что все сложно, но на самом деле все очень просто. Вот что я вам расскажу. Когда я был молодым, у меня начался роман в одном сибирском городе с женой, кого бы вы думали, вот именно – с женой самого прокурора. Я отвел ее в театр, билеты стоили в то время 6 рублей. Потом мы пришли в ресторан, и метрдотель, я думаю, самый настоящий грек, с очень редкой в Омске фамилией Попандопуло, отвел нас в отдельный кабинет, и в этом кабинете я ее уимел. «Моисей Михайлович, как вы думаете, с чего начался наш роман?» – спросила меня однажды жена омского прокурора.
«Если говорить поэтически, то со взаимного увлечения. А если говорить презренной прозой, то с е.... мадам», – удовлетворил я любопытство жены прокурора.
Вы знаете, что ответила мне эта умная женщина?
«Моисей Михайлович, как вы умеете точно определить, что происходит!»
Остается добавить, что Моисей Маргулис умел точно определять, что происходит не только в этом конкретном случае.
Иначе он бы не стал легендой ЦДЛ.
Одних уж нет, а те далече
Время переломилось в 90-х. Сейчас дом на Поварской уже не тот ЦДЛ, что был раньше. Да и одних уж нет, а те далече… Не знаю, как кухня и напитки, – давно не захаживал. Но друзья говорят, не хуже, чем в других московских ресторанах. Может быть, зайти, отведать…
комментарии(0)