Наше, российское средство не свихнуться в добровольной самоизоляции – это Пушкин

Представим все бешенство Александра Сергеича в первые дни «самоизоляции» в Болдине! Фото с сайта www.boldinomuzey.ru

Вирус бродит по Европе. Вирус, как и призрак коммунизма из «Манифеста» бородатых основоположников, бродит, благодарит творцов единой Европы за широту ареала. При всех научных открытиях, миллиардных инвестициях в суперлаборатории главным средством борьбы остается старый знакомый, вполне средневековый карантин. Густая, концентрированная, как карболка, ирония истории: именно в Италии, именно в Северной Италии, главной жертве коронавируса 2020 года, было придумано это средство: Quarantina (в переводе с языка Данте: «40 дней»). В Модене, Венеции, Генуе прибывшие из Леванта, Египта купцы изолировались на этот срок.

Если вдуматься, некий вариант католического чистилища. Неотвратимая инстанция, после которой или рай Венеции, Милана, или… В общем, в отсутствие медикаментов, градусников, экспресс-тестов – только отмеренная порция времени, сорокадневка почиталась главным гарантом и «врачом-диагностом». Даже в относительно просвещенной Женеве нарушителей карантина сжигали!

Православие, не признавая чистилища, тоже отмечает сороковины. Душа на развилке рай/ад держится 40 дней… Последний карантин.

Венская международная санитарная конференция 1874 года отвергла большинством голосов сухопутные карантины, а морские признаны только в Красном и Каспийском морях. В портах Черного, Средиземного морей карантины заменены санитарными инспекциями. Три главные болезни атаковали Европу тогда: желтая горячка, чума, холера. Наибольший карантин был для чумы, наименьший – для холеры. При подозрении на холеру – 3–7 дней, при несомненном случае – строгий карантин, 7–10 дней.

«В Typции, главном пути заноса в Европу холеры, учрежден особый санитарный совет: Сonseil superieur de Santé, находящийся под председательством паши, но состоящий из делегатов больших европейских государств. Этот совет исключительно определяет продолжительность карантина и следит за выполнением карантинных законов» – что-то мне напоминает эта сухая справка из Брокгауза конца XIX века...

А пока – к нынешнему «коронованному» вирусу и политическим спорам вокруг него. Начальные условия этой задачи уже общеизвестны: COVID-19 состоит (составлен?) из коронавирусов летучих мышей, змей, плюс четыре уже знаменитые вставки в белке гликопротеина коронавируса, взятые от вируса иммунодефицита человека (ВИЧ).

Еще до начала волны взаимных обвинений Китая и США, где-то на рубеже января-февраля, я услышал версию, озвученную Euronews: змея съела летучую мышь, китаец съел змею… Так все и пошло.

«Да, – дилетантски подумал тогда, – секс меж летучей мышью и змеей как-то маловероятен. Опять же: один теплокровный, другая – наоборот… Единственный шанс совместить хромосомы – кому-то кого-то съесть».

Но ученые указали и на третий способ «совокупления белков»: лабораторный синтез. Впрочем, китайско-штатовские обвинения на госуровне всем известны, вернемся, как говорили, «в наши палестины». И наши карантины.

Пандемия, убив тысячи, ударила по образу жизни миллиардов. Отодвинуть Олимпиаду-2020 – полдела. Довершил генсек ООН Гутерриш, который «призвал мир прекратить вооруженные конфликты из-за вируса». Сам, наверное, не подозревая, довел ситуацию до логического закругления: ведь у греков войны отменялись из-за олимпиад! Поистине тронная речь на «коронации» вируса: «Теперь Я отменю войны!»

Во многих странах призывают использовать время карантинов для размышлений, самосовершенствования… Чего-то еще. В общем, «постарайтесь не свихнуться»!

Самая пострадавшая нация вспомнила, что она и самая певучая. Трогательны кадры флешмобов пения на балконах. Имей я возможности (к шенгену теперь нужен спецпропуск) – в положенном защитном балахоне прошел бы с микрофоном по улицам Милана. Записал бы сингл: «Музыка родины Верди и Карантина».

Наше, российское средство не свихнуться в карантине – это Он! Названный уже поколениями литературоведов: «наше все», Пушкин дал пример еще и этого преодоления.

Именно в Италии, главной жертве коронавируса 2020 года, было придумано это средство: Quarantina («40 дней»). Но и тогда многие находили занятия по душе. Джон Уильям Уотерхаус. Декамерон. 1916. Художественная галерея леди Левер, Порт-Санлайт, Великобритания

Денег на свадьбу, семейную жизнь нет. Выпал шанс: родители отписали деревеньку. Надо поехать, оформить владение: дел на три недели (с дорогой), потом заложить владение в банке и... Всем шампанского!

Пушкин примчался в Болдино 3 сентября. Вернуться в Москву удалось лишь 5 декабря! Учтем знаменитую «африканскую горячность», бездну «литературных проектов», отсутствие интернета… И представим все бешенство Александра Сергеича в первые дни. Далее о дарованном божественном спокойствии говорят письма Плетневу, друзьям. А главное: завершенный «Онегин», сказки, «Маленькие трагедии» с «Пиром во время чумы», и, верх русской мудрости, «Повести Белкина»…

Точно писал Ницше, а сегодня поет Юлия Чичерина: «Что не убивает – то укрепляет». В наш карантин предложу флешмоб: чтение шедевров болдинского карантина…

Но, признаюсь, мое первое умиротворение было недолгим. «Болдинскую медитацию» сбили те два зверя, царящие в информпространстве: змея и летучая мышь. Да еще те четыре вставки от ВИЧ. Задумался. Упырь и Змей – оба из свиты самой что ни есть диавольской! Кожистые крылья в пику перистым ангельским всегда ассоции ровались известно с кем.

Эксперты-биологи говорят: нельзя скрестить теплокровную летучую мышь и холоднокровную змею. Постойте-постойте… А ящеры евросказок, Змей Горыныч русской версии? Именно: змей с кожистыми крыльями!

Волей-неволей подумаешь, что умницы сидят в тех гипотетических биооружейных лабораториях, судя по «исходникам»: знакомы с фольклором.

Полное собрание «ужастей»? Нет еще!

Забыли четыре ВИЧ-белковые вставки? Это ж XXI век! Змей Горыныч – спидоносец… Вот теперь – пОлно! Горыныч-спидушник в одной медицинской нише с наркоманами, меньшинствами, низко социально ответственными. Что называется: работа под ключ...

Тут до мудрости, доброты сказок Пушкина – как до Луны…

Университет, в котором я преподавал, закрыли, как и прочие вузы, – на карантин. А на кафедре я оставил книжку, которая, конечно, сразу же понадобилась.

Улицы Москвы не опустели. В переулке у моего универа тоже малолюдно: его именно студенты и наполняли. Близ проходной я прикинул варианты. Если на вахте Илья Мироныч – пропустит. Замерит температуру выданным на той неделе термометром, похожим на пластиковый пистолетик. Наводится на шею. Илья Мироныч очень им гордится, не ленится, проверяет каждого. А если Марь Иванна – возможно, услышу строгое ворчание: «А карантин вам Пушкин будет соблюдать?!» В точку, родная! n