Злой пастырь

После статьи в газете громким делом занялся лично министр внутренних дел Вячеслав Плеве. Фото Константина Шапиро

Сама трагедия разыгралась 6 декабря.

Шестнадцатилетняя крестьянка Фекла Головина действительно служила у Михеева горничной. Но вот незадача: поп и попадья заподозрили ее в краже денег. В одном из комодов попадья не нашла будто бы спрятанные там 16 рублей. Допрос горничной не замедлил состояться, но девушка решительно заявила о своей непричастности к пропаже. В результате по приказу священника она была отправлена под арест в сельскую кордегардию (караульное помещение). Михеев послал в кордегардию собственного прислужника, «известного своей грубостью и жестокостью». Из этого можно сделать вывод, что священник был, очевидно, состоятельным, ведь челяди следовало платить. И прислужник выступил в роли палача.

Услышав от Феклы уверение в ее невиновности, палач засучил рукава. Замотав косу девушки в веревочную петлю и перебросив веревку через балку, стал поднимать жертву вверх. «От страшной боли», «под гнетом мук» девушка «призналась» – назвала себя виновницей пропажи, в действительности – оклеветала себя. О «признании» Головиной тут же сообщили Михееву, и тот приказал вновь заточить ее в кордегардии, где, «измученная и голодная, она сидела до утра». Священник был уверен, что вершит праведный суд.

Но он настаивал на полном признании со всеми подробностями, и 7 декабря палач опять занялся допросом, применив новые жестокие пытки. Выдергивал из головы жертвы целые пряди волос, предварительно наматывая их на свои пальцы. Пытка продолжалась несколько часов. Рыдания и крики несчастной будто бы никто не слышал. Наконец она потеряла сознание.

Вечером того же дня ее допрашивали сами поп с попадьей, желая точного и окончательного признания. Несмотря на мучения, девушка больше не клеветала на себя, и Михеев отправил ее в кухню – для очередной встречи с палачом. Тот был не один, на этот раз у него были помощники. Сам же отправился в церковь – совершать вечерню.

Тем временем экзекутор проявлял все большую изобретательность. Обнажив девушку до пояса (в присутствии других лиц мужского пола) и зажав ее голову между колен, стал сечь ее «отрывком веревочной постромки», пока не почувствовал усталость. Попадья же, находясь в соседней комнате, никак не реагировала на громкие вопли: 16 рублей все для нее затмевали.

Между тем не привело к признанию и новое изуверство. Тогда один из приспешников экзекутора предложил раскалить докрасна кочергу и прижечь ею «детородные части» жертвы… Палач, к счастью, отклонил эту жуткую выдумку, памятуя о возможном уголовном преследовании. Сечение, однако, продолжил, веря, что священник не даст его в обиду, что не все уголовные законы духовенству страшны…

Так и не добившись желаемого, вызвали отца Головиной, чтобы тот повлиял на дочь. Но девушка лишь умоляла отца дать священнику 16 рублей, чтобы прекратить ее муки. По неизвестным причинам (скорее всего по бедности) отец денег не дал.

Жадность священника Петра Михеева и его попадьи довела обоих до греха. Кадр из мультфильма «Сказка о попе и работнике его Балде». 1973

Между тем наступило 8 декабря. Потеряв почти все силы от истязаний и голода (ей не давали ни крошки хлеба) и чувствуя себя умирающей, девушка послала Михееву просьбу – причастить ее, хотя не переставала сознавать, что именно через этого «пастыря» претерпевает муки.

Михеев отказался исполнять свои священнические обязанности, поскольку за ним не послали подводу, пешком же идти не соизволил. Но некий доброхот, сжалившись над девушкой, предоставил священнику свои сани, и тот все же поехал.

Предшествуя причащению, исповедь носила характер допроса. Но и здесь девушка не очернила себя…

Судьба все же вырвала жертву из рук мучителей, так что предстояло сделать выводы. 9 декабря уездный врач произвел медицинское освидетельствование потерпевшей. Акт, составленный врачом, доносил шокирующие подробности. На голове девушки была найдена плешь в 6,6 см длиной и 4,4 см шириной (в акте указаны вершки), на сильно вспухших частях тела, подвергнутых избиению, – «множество… сине-багровых кровоподтеков». Серьезные повреждения даже для мужчины.

Министр внутренних дел заключил: «Страдание по своей мучительности должно быть признано истязанием». Чиновник знал, что говорил, будучи в курсе многих преступлений.

Впечатляет свидетельство благочинного – ближайшего начальника Михеева. Представляя священника к очередной награде, благочинный характеризовал его в ноябре того же года как человека «примерного поведения и ревностного исполнения… пастырских обязанностей». Звучит, конечно, как издевка. Если чему поп и предавался ревностно, так это истязанию несчастной служанки в поисках нескольких рублей.

О дальнейшей судьбе Михеева в архивном деле не говорится. Нашла ли попадья деньги в другом комоде (хозяйство ее было, похоже, немалое) – в документах тоже не сказано.

Вскоре пришла Первая русская революция, затем 1917 год и большевизм. И тут уж взыскали со всего русского духовенства сполна – в том числе и за ту обиду над простыми православными людьми, что творили барствующие пастыри вроде Михеева.