Природа все время хочет загнать нас в бинарную мышеловку, но русские не сдаются

Нестандартное решение бинарного ребуса нашлось в русском фольклоре – третий путь. Виктор Васнецов. Витязь на распутье. 1882. Русский музей

Помните, у Владимира Высоцкого в шутливой вроде бы песенке «Мое второе «я»:

И вкусы, и запросы мои

странны,

Я экзотичен, мягко говоря,

Могу одновременно грызть

стаканы

И Шиллера читать

без словаря.

Во мне два «я», два полюса

планеты,

Два разных человека,

два врага.

Когда один стремится

на балеты,

Другой стремится прямо

на бега.

Для человеческого мышления характерны рассуждения в формате дихотомий. Фото Pixabay

Инь/Янь; Сорокин/Пелевин; IBM/Apple; Собинов/Козловский; Canon/Nicon; «Спартак»/ЦСКА; The Beatles/The Rolling Stones; орел/решка... Ряд можно продолжать до бесконечности. И очень скоро в этом ряду возникает архетипическое раздвоение: левое/правое полушария мозга (или, как их еще называют, «алгебраическое/геометрическое» = «логическое/образное»).

Последствия могут быть совершенно неожиданные. Вот, например. Левая рука, оказывается, точнее всего определяет температуру объекта, а вот в оценке его веса предпочтение отдается правой. Причем асимметрия этих тактильных способностей развивается уже в детском возрасте.

Профессор, доктор философских наук, заведующий кафедрой философии Ульяновского государственного университета Валентин Бажанов отмечает: «Для человеческого мышления характерны рассуждения в формате бинарных оппозиций, дихотомий: правое – левое, интуитивное – дискурсивное, непрерывное – дискретное, четное – нечетное и т.п. Философская мысль пульсирует между своего рода полюсами: материализм – идеализм, историцизм – эссенциализм (... ) редукционизм – холизм (... ), презентизм – антикваризм и т.д. (... ) в области философии языка, например, это аналитическая и постмодернистская традиция (... ), в области философии логики и математики – это реализм и антиреализм, а также психологизм и антипсихологизм. Едва ли не в каждом случае такого рода противостояния носят весьма острый и выраженный драматический характер. И это понятно, поскольку проблема выбора между антиномичными по своему характеру оппозициями часто определяет несовместимые с иными точками зрения позиции по тому или иному вопросу».

Вообще, надо сказать, в науке, научной среде, такая дизрупция (расщепление) исследовательских позиций относительно той или иной теории, экспериментального факта, авторитетной личности – дело обычное. Обыденное даже: дарвинизм/креационизм; корпускула/волна, эфир/дальнодействие, Ньютон/Лейбниц, Попов/Маркони, Эйнштейн/Бор...

Американский физик, философ и историк науки Джеральд Холтон в своей книге «Тематический анализ науки» (1981, рус. изд.) приводит любопытный и характерный для нашего разговора пример. В некрологе немецкому физику-теоретику Максу Абрагаму (1875–1922), написанном выдающимися физиками ХХ века Максом фон Лауэ и Максом Борном, проницательно отмечалось: «[Макс Абрагам] испытывал глубокую антипатию к эйнштейновским абстракциям. Он любил свой абсолютный эфир, свои полевые уравнения, свой жесткий электрон, как впервые любит юноша, память которого еще не отягощена позднейшим опытом... Его враждебность коренилась в фундаментальнейших физических представлениях, кото­рые он в соответствии со своими убеждениями разделял до конца... [Как Абрагам однажды заметил], у него не было возражений против логических взаимосвязей – их он принимал и ими восхищался, считая единственно возможными выводами общерелятивистского подхода. Но сам подход был ему неприятен, и он надеялся, что когда-нибудь астрономические наблюдения опровергнут реляти­визм и вернут победу старому абсолютному эфиру».

И уже сам Холтон не менее проницательно комментирует этот текст: «Один из результатов тематического анализа, связан­ный, по-видимому, с диалектической природой науки как коллективной деятельности, направленной на достижение единства суждений ее участников, состоит в том, что аль­тернативные темы зачастую связываются в пары, как случается, например, когда сторонник атомистической те­мы сталкивается с защитником темы континуума. Подоб­ные парные оппозиции, такие как эволюция и рег­ресс, постоянство и простота, редукционизм и холизм, иерархия и единство, эффективность математики (скажем, геометрии) и эффективность механических моделей как объяснительных средств, не так уж трудно распо­знать, особенно в ситуациях, когда возникают разногла­сия или появляются достижения, явно возвышающиеся над средним уровнем научных исследований».

Современный русско-американский культуролог, философ Михаил Эпштейн в своем «Проективном словаре гуманитарных наук» (2017), пытаясь, по-видимому, как-то синхронизировать эти бинарности и дихотомии, вводит новое понятие – «двоечувствие» (doublefee). Это вот что такое: «Раздвоение чувств, эмоциональная амбивалентность. Порой об опасности впервые узнают, когда она уже миновала, и тогда испытывают сразу и ужас, и радость. Такие «распялки чувств» не исключение, а скорее правило. Они постоянно сопровождают нашу жизнь: мы есть, а могли бы и не быть (не родиться, умереть в детстве, попасть вчера под автобус). Если постоянно «распяливать» себя на этом двоечувствии, вырастет субъективно переживаемая ценность жизни, но эмоциональная перегрузка оказывается слишком высока».

Но выход из этого психологического тупика имеется. «Двоечувствие приобретает философский характер, когда направлено на мироздание в целом, – пишет Эпштейн. – Научное открытие новых физических законов, параллельных вселенных и т.д. может вызывать у человека двойственное чувство: затерянности, одиночества, космической агорафобии – и вместе с тем радости познания, духовного овладения мирозданием. «С помощью пространства Вселенная охватывает и поглощает меня, а вот с помощью мысли я охватываю Вселенную» (Паскаль, «Мысли»). Эстетическое двоечувствие – слитное переживание радости и страдания при восприятии великих произведений искусства (страдость). Двоечувствие – схождение и взаимоуничтожение противоположных аффектов – отозвалось в аристотелевском понятии катарсиса, получившем дальнейшее развитие в психоанализе и в «Психологии искусства» Л. Выготского».

По-своему элегантное решение этого бинарного ребуса выпестовало коллективное бессознательное русского народа. Причем очень давно выпестовало. В русских сказках эта диспозиция чаще всего преподносится так: «На развилине путей-дорог лежит Вещий камень, а на нем надпись: «Направо пойдешь – коня потеряешь, себя спасешь; налево пойдешь – себя потеряешь, коня спасешь; прямо пойдешь…» Вот тут возможны варианты: окончательный кирдык – «…и себя, и коня потеряешь»; паллиативное решение – «…жив будешь, да себя позабудешь»; сугубо сказочная развязка – «…счастье найдешь».

Само по себе, на методологическом так сказать уровне, решение парадоксальное – выбираем третий путь! А как еще вырвешься из этой бинарной мышеловки, которую приготовила нам Природа?