Есть люди, которых боготворит мир, а они мучаются от своего несовершенства

От Мэрилин Монро хотели многого. И взаимоисключающего. Фото Reuters

Когда я была маленькой глупой девочкой, я считала, что низкая самооценка – это хорошо. Теперь, когда я уже большая глупая девочка, я знаю, что низкая самооценка – это плохо. И мне всегда есть чем заняться. Когда в голове ни одной мысли, а память подсовывает убедительные свидетельства собственной несостоятельности, я повышаю самооценку. Но каждый раз меня преследует опасение, или, лучше, страх, что в этом деле я могу зело преуспеть. И тогда моя подросшая самооценка может обернуться самодовольством. В связи с этим такой вопросик: где та грань, которая отделяет наше принятие себя и соответственно нашу приличную (для отдельных счастливчиков – высокую) самооценку от самодовольства, пусть даже обоснованного?

«Я не оправдываю ожиданий». Это не я не оправдываю ожиданий. Это так Мэрилин Монро про себя сказала. По словам любимого нами Марчелло Мастроянни, она «вульгарная блондинка», а по ее собственным словам, она боится, что «не оправдывает». Здесь или-или. И союз «и» сюда никак не втискивается. Хорошенькими губками под алой помадой «вульгарная блондинка» сформулировала одну из самых общих и серьезных проблем, которая мучает многих.

Есть счастливая порода людей. Они отличаются от большинства, так как знают, что никому ничего не должны доказывать. Они знают про себя, что «уместны в этом мире» (термин не мой, а психологический), что их любят такими, какие они есть. Любят ни за что, потому что, если «за что», это уже не любовь, а хорошее отношение. Эти люди счастливо проживают свою жизнь совершенно независимо от того, какие промежуточные и какой финальный результат они имеют. Таких людей легко узнать. Потому что они другие.

И мне ужасно жалко Мэрилин Монро, потому что соответствовать тем ожиданиям, которые окружающие ее люди (и какие люди! ) возлагали на нее, было практически невозможно. От нее хотели слишком многого и такого, что взаимно исключено. Ее боготворил мир, а она мучилась от своего несовершенства.

Что-то мне подсказывает, что некоторым из нас это знакомо. Я имею в виду не когда «боготворит мир», а когда «мучиться от своего несовершенства». Возможно, когда-то ей рассказали: «Для того чтобы быть интересной окружающим, ты должна быть уверена в себе, свободна от комплексов и раскованна». А ты не уверена в себе, у тебя куча пожизненных комплексов, и раскованна ты бываешь только в душе. Да и то с ударением на первом слоге. Ты все ждешь, что вот придет время, ты еще немножко повзрослеешь, и вот тогда, достигшая, успешная, пожившая и повидавшая, ты наконец научишься прилюдно высказывать свое мнение без этих дурацких «по-моему», «как мне кажется» и «если я не ошибаюсь». Но время это все время отступает, как линия горизонта, куда-то в будущее, пока однажды не окажется, что все будущее уже перетекло в прошлое.

В детстве главный стимул хорошо учиться для многих из нас – это оправдать ожидания родителей. Потом – оправдать ожидания школы или друзей и поступить в институт. Потом человек будет оправдывать ожидания быть хорошим мужем или женой, родителем, успешным профессионалом и т.д. А потом он начнет пить таблетки и ходить на консультации к психологу, где ему объяснят, что невозможно все время оправдывать чьи-то ожидания. Что самые главные ожидания – это твои собственные. Но мы все равно с упорством, достойным лучшего применения, стараемся «соответствовать».

…Когда-то цена победы не имела для меня особого значения. А теперь имеет, стала замечать я внутри себя. Я не о том, плохо это или хорошо. Я о том, как много изменилось с тех далеких пор. Наверное, это возраст. Или переоценка ценностей. Или еще что-то.

Человек вправе спокойно смотреть на себя в зеркало и даже нравиться себе. Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru

Это сейчас я не употребляю в пищу сахар и не ем сладкого, соленого, копченого, жареного и вообще мало что ем. А тогда – да какая разница? Потом полтора часа на дорогу. Болит все, и по спине бежит уже не пот, а какая-то горячая вода. Плевать! Только вперед – сквозь пот, и кровь, и выбитые зубы. Цель оправдывает средства. Цель есть, она – главное, что подчиняет себе все. Ради этого стоит вставать в половину пятого, чтобы в полвосьмого сидеть в аудитории. А потом дуть на работу. Нужно успеть сделать очень много в условиях, когда всё против тебя и когда вера в собственные силы и уважение к себе практически на нуле. И хилый росток этого уважения каждый день так и норовит загнуться на корню.

Зато цветут, покачивая махровыми соцветиями, комплексы. По поводу чего? По поводу всего: все не то, все не так. Всегда нравилось, когда мало тела и огромная шевелюра – так, чтобы до пояса. А получилось как раз наоборот. И чтоб еще на руках носили и говорили бы: «Моя маленькая…» Да кто ж меня, такую, удержит? Добровольцы, шаг вперед! Я хочу посмотреть вам в глаза… Хотелось маленький, изящный носик, а он торчит, гад, и виден практически со спины. Размер ноги – это же суровое и короткое «нет! » от всемирного профсоюза дизайнеров модельной обуви. Никогда не надеть мне изящную туфлю тридцать пятого, ну хотя бы тридцать седьмого размера. Ну разве что на нос. Дальше волосы: не того цвета, не той длины и не той густоты. Глаза, рот, уши, руки, коленки, живот. Интим вообще не предлагать! «Уйдите все, я же стесняюсь своего тела!» и т.д.

Сейчас я иногда думаю: «Господи, а уши-то чем провинились? Чем они-то мне тогда не нравились? Нормальные среднестатистические уши, впрочем, как и ноги. Впрочем, как и все остальное». Я давно уже спокойно смотрю на себя в зеркало, а временами даже себе нравлюсь. Меня теперь все устраивает, и я не хочу менять форму носа или делать силиконовый бюст. Мне теперь себя жалко. И когда речь идет о решении моих проблем, я думаю о том, чего мне это будет стоить. Цена вопроса сейчас становится важнее, чем результат. Любой ценой я уже не могу, мне тогда вообще не надо. Поэтому малодушно прошу силы небесные дать мне шанс не рвать больше жилы ради каких-то побед, а дать возможность просто жить. Здоровье и благополучие любимых людей – это, пожалуй, единственное, где цена победы по-прежнему уходит на второй план. А все остальное – бог с ним. Многое из того, что когда-то казалось таким важным, сейчас уже совсем необязательно.

…Начала писать роман «Оправдание ожиданий». Потом бросила. Не хочу оправдывать ничьих ожиданий.