Мадейра счастья

Ночь за ночью входил, нацеливался, сжимая зубы и джойстик, – и каждый раз неудача. Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru

Ночами в полной темноте и тишине он пытался посадить самолет на набегающую из глубины экрана коварную взлетно-посадочную полосу аэропорта Мадейры. С неизменным результатом. Ни разу не смог сесть. Заходил, нацеливался, сжимая зубы и джойстик, мысленно ругаясь, – и каждый раз неудача или, того хуже, катастрофа.

Очень сложная полоса. Нетривиальный заход. Высоченные пилоны, поддерживающие бетонку, вытягиваются пальцами еще из бурного океана. Садишься просто над бездной. Жуткая болтанка от восходящих потоков на границе температур воды и суши. И после короткой пробежки по земле – резкое окончание в вырастающую скалу. Запаса никакого. Не попал на полосу – в бушующем океане, не хватило полосы – всмятку грудой обгорелого металла размазался по крутому склону.

После очередного аварийного случая пошел курить на кухню, глянув на спящую на диване жену. Накрыв голову одеялом, она привычно сопела, отвернувшись к стенке. Ей рано вставать на работу. Это он работал сутки через трое. Да и хватало ему, чтобы выспаться, и четырех часов. Если бы не полетные задания, выданные самому себе, пришлось бы лежать, уставясь в белеющий низкий потолок с длинными продольными прожилками стыков плит перекрытия, и ворошить в мыслях прошлое. А так он несколько месяцев назад купил программу авиационного симулятора и принялся упорно штурмовать неприступный португальский остров.

С детства хотел летать, но в летное не приняли по здоровью. Подался в авиационные техники. Отслужил в подмосковных Люберцах пять лет до капитана, даже успел получить квартиру в военном городке, и тут Советский Союз неожиданно развалили. Как и многих, отправили в запас. Армию сокращали ударными темпами. Прокормить столько служивых не зависимая ни от кого Россия не могла. Вытолкнули на улицу, можно сказать, без выходного пособия. Благо жилье удалось сохранить. В этой однокомнатной с женой и проживали до сих пор.

Поначалу кинулся было в коммерцию. Продавал стеганые зимние куртки на поролоне и пуху из Турции. Собственно товар доставался уже в Чкаловске. Туда военными бортами еще не такую контрабанду возили в те годы. Толкал это разноцветное шмотье на рынке в Лужниках. Зимовать было несладко. Турецкие куртки только туловище прикрывали, а ноги леденели на морозе. Но тут подфартило, бывший сослуживец – майор Кравец – сосватал по старой дружбе на службу в банк. Кравец громко числился управляющим делами, а по сути был завхозом. Так что, будучи в прямом подчинении, он и расходники для офиса закупал, и мелкий ремонт всего и вся учинял. А потом, когда руководство разглядело его исполнительность и обязательность, а главное, немногословность, поднялся до руководителя бизнеса при головной конторе. Занимались официально туризмом. Отдельный кабинет в другом крыле здания, формально не подотчетном кредитному учреждению. Табличка латунная на двери: «АВС-трэвел», кодовый замок. Клиенты, правда, редко приходили. Работали с Булавиным и Зингаренко – бывшими старлеями, которых уже он привлек сюда. За свой процент банк помогал нуждающимся в живых деньгах. Если можно было не платить налоги, предприимчивый народ, зажатый между государством и бандитами, старался их не платить. Желающие переводили деньги на определенные счета фирм-однодневок, затем получали нал через кассу банка-помойки, аффилированного с головным, то бишь подконтрольного.

Обращались обычно на работе друг к другу по фамилиям. В офисе он был исключительно Гуральником. Хотя и жена всегда называла его по фамилии. Он-то ее звал Леной, она же его Женей никогда. Поженились за три года до поездки. Притерлись уже, хотя поначалу часто ссорились. Ревновал, хоть супруга поводов реальных и не давала. Совершенно дурацкая манера невинно хлопать глазками при встрече с незнакомыми мужчинами. Со временем он стал поменьше заводиться на рутинное кокетство, а потом и вовсе успокоился. Пламя поугасло, детей пока не заводили, считали, жилплощадь не позволяет, так что ко времени памятного посещения вечнозеленого райского острова стал все чаще задерживаться на работе, играя в игры типа «Тетриса» на компьютере, или сидел, потягивая пиво, с сослуживцами в расположенном неподалеку пабе «John Bull», который в их кругу прозывался «Джамбулом». Короче, жена надеялась на встряску чувств на отдыхе.

Вшестером, узким трудовым коллективом плюс жены, вылетели в конце августа 98-го на Мадейру. Официально на конференцию, на самом деле на заслуженный отдых. Пересчитывать дензнаки, особенно чужие, тяжелый труд. Перед самым знаменитым на тот момент кризисом. Руководство банка, видимо, что-то чуя в воздухе или имея инсайдерскую информацию, активно скупало «зеленые», пустив на это даже остатки на счетах клиентов. В общем, генералы чехлились перед отбытием на ПМЖ в иностранные теплые гавани.

Путеводитель не врал. На Мадейре лето круглый год, пальмы, буйная маслянистая зелень на вулканической плодородной земле. На улице вечные 23 градуса выше нуля. Что такое ниже, никто не знает. Вечное лето, никаких забот. Вне времени и перемен. Вся жизнь хоть и на вулкане, но в белых панамах и черных очках. И легкий освежающий бриз с синего океана.

С особой лихостью он катал Лену на водном мотоцикле. Она визжала от страха при прыжках на крутых волнах, тесно прижималась, утыкаясь мокрым лицом в спину, чтоб не видеть опасных валов. Только с куролесья на воде вернулись, еще и стемнеть не успело, как поступили в конвертах на бланках витиеватые приглашения в какой-то имеющий собственное имя холл на аперитив с мадерой. Халява. Смутило, правда, изложенное петитом требование black tie, то есть черных бабочек, дамам полагались исключительно вечерние платья. Так что женщины отказались идти, отправили на позор мужчин. Те низкопоклонство перед Западом резко отмели. Пошли с расстегнутым воротом, держась прямо с армейской выправкой. Чернофрачные официанты, зигзагами обходившие собравшуюся на фуршет элитную толпу, только будучи зажатыми настырным русским мужским трио, позволяли им брать с подносов бокалы. Похоже, даже для обслуживающего персонала они были явными отщепенцами.

Утром у бассейна, не выдерживая томного возлежания на лежаках, русские на спор ловили вертких ящериц, юрко сновавших по каменным ограждениям и плитам пола. Бесились в воде в догонялки, где, похожие на черепах вытянутыми морщинистыми шеями, пытались плавать, торжественно разгребая воду клешнями, богатые старухи. Не выдержав ора, визга и брызг, на восточную орду пожаловалась стюарду толстая надменная англичанка. Слуга опустился на колено перед ее креслом. По мимике было понятно: «Мадам, что же делать». Разводил руками. Они ведь тоже дензнаки заплатили. Причем такие же.

После обеда, когда все обычно прятались в холодке в стенах отеля, Гуральник вернулся в номер. Лена спала, подсунув ладошку под щеку. Посмотрел на нее в раскрытые двери из щебечущего райского сада – их поселили на элитном нижнем этаже – и ушел к океану. Лена позже говорила, что ждала, что он придет к ней. Да утомилась от жары и сон сморил.

На экскурсию их заманили на горный хребет, делящий Мадейру пополам. Микроавтобус привез на самый верх острова, высота под 2000 м. После прогулки по горным тропам задержались в кафе, построенном специально для восходящих на вершину Мадейры. Попробовали по рекомендации бармена особой настойки из замечательного своими качествами и воздействием на сердца пэшн фрута. Passion fruit, фрукт страсти – маракуйя. Страсть не закипела, желтоватая густая водка оказалась неожиданно крепкой, ударила в голову и потянула в сонливость. Жена, вспомнив молодость, прижалась, обняла и, поцеловав в небритую щеку, призналась в любви… Две недели пролетели как в дивной сказке.

Он оторвался от монитора – жена встала в туалет. Зайдя на кухню, молча открыла форточку и пошла опять спать. Он проводил взглядом, оплывающую фигуру скрывала широкая ночная рубашка.

Чего еще желать в жизни? Устроился. Нашел после трудностей работу. Делал карьеру. Недавно случайно встретился с Булавиным, давним попутчиком по Мадейре. Тот трудился охранником на складском комплексе, использующим бывшие заводские цеха. Приглашал к себе. Зингаренко уже привлек. Спросил, как жена, как дети. В ответ Гуральник неопределенно скривил рот и скосил набок голову.

– У вас нет детей? – дотошно допрашивал приятель.

– Нет. – И после паузы добавил: – Она пытается, но возраст, наверное, уже.

И заторопился домой. Дома ждал авиационный симулятор.