Зачем подросткам уркаганское единство

У России мощнейшая лагерная история. Фото PhotoXPress.ru

Уже давно на заседании Совета по правам человека правозащитник Яна Лантратова обратилась к Путину с вопросом, который требовал, по ее мнению, немедленного решения: опасное развитие криминальной субкультуры АУЕ – «арестанско-уркаганское единство», или «арестанский уклад един». Что это такое? В тюрьме сидит человек, и у него есть «смотрящие» на воле, они связываются с детьми и подростками в социальных учреждениях, в учебных заведениях и устанавливают там свои порядки. Детей и подростков заставляют сдавать деньги на «общак» для зоны. Если ребенок не может сдать деньги, если не может украсть или совершить другое преступление, он переходит в разряд «опущенных»: у него отдельная парта, отдельная посуда, над ним можно издеваться,  его можно насиловать.

Дети из благополучных семей выходят утром в школу и попадают на «вписку», в квартиры, где уже находятся алкоголь и наркотики. Они обязаны «вписаться», чтобы не стать «опущенными», оплатить алкоголь и наркотики деньгами или собственным телом.

Как это начинается? Ребенок попадает в детскую колонию или спецшколу, там он заражается криминальной субкультурой. После того как подросток отбыл свой срок, он возвращается обратно, например, в детский дом-интернат или в обычную школу, становится «смотрящим» и сам уже насаждает субкультуру АУЕ среди остальных детей. АУЕ дает ему возможность реализовать себя. Потому что в России нет программы постинтернатного сопровождения. Дети в колониях и спецшколах очень хорошо подготовлены физически, у них есть определенное мировоззрение, и, когда они выйдут из этих спецшкол, их будет целая армия.

В Сети можно увидеть, как распространяется эта субкультура. Огромное количество групп с данными по квартирам и лозунгами типа: «Смерть – легавым, жизнь – ворам», с числом подписчиков до 800 тыс. человек. Это дети и подростки.

Лантратова считает, что это проблема национальной безопасности.

Прошло менее двух лет. Банда юных ауешников четыре месяца терроризирует жителей Петербурга. О похождениях компании 15-летних, причисливших себя к тюремной субкультуре, стало известно только после того, как в Таврическом саду они напали на несколько групп отдыхающих. За пару часов их жертвами стали 16 человек. Некоторые из пострадавших попали в больницу. А большинство малолетних бандитов до сих пор на свободе.

Заместитель директора Агентства журналистских расследований Евгений Вышенков считает, что увлечение криминальной культурой – системная проблема.

С детства многие считают, что тюрьма – их родной дом. Фото Евгения Лесина

Надо менять атмосферу в обществе. Учителей в школе должны уважать. Участковый идет по району – все врассыпную... Если тренер сказал – упасть, отжаться, должен упасть и отжиматься... У нас эту прослойку – учитель, тренер, участковый – уничтожили полностью. Есть подростки, которые не желают жить по нашим законам. Их притягивает альтернативный образ жизни. Все работают, а они нет. Им не нужны – семья, успех, профессия. С детства они считают, что тюрьма – их родной дом. У них слишком сильна тяга к арестантской культуре, и поэтому они идут на улицу, в подворотню, в стаю, чтобы создать свою субкультуру, свой социальный лифт.

Ольга Цейтлина, адвокат научно-информационного центра «Мемориал», считает, что основная причина – это бездействие правоохранительных органов:

«Если по таким вопиющим фактам, как избиения и угрозы, не возбуждается уголовное дело, – это нарушение, а возможно, и сокрытие преступлений. Властям невыгодно бороться с преступлениями на почве ненависти, и многие группы молодых людей оставались безнаказанными. Но сегодня мы видим, как поступают с людьми за репост «ВКонтакте», за высказывание, за участие в митинге. Людей жестко задерживают, дают реальные сроки, огромные штрафы, хотя вред от демонстрации и от избиения людей несопоставим. Как адвокат я не могу говорить, что хочу крови, чтобы все сидели, но очень важно, чтобы было адекватное расследование, чтобы права потерпевших тоже были защищены. Это типичная ситуация: будет указание – будут расследовать, а если это не трендовый случай, тогда лучше сажать оппозиционеров и возбуждать уголовные дела за репосты «ВКонтакте».

Мы сталкивались с такой безнаказанностью, когда группы неонацистов убивали людей, оскорбляли их, избивали до полусмерти и до смерти. Обычно брали одного, остальные проходили как хулиганы, которым не вменялось нападение или убийство в группе. Это продолжалось до тех пор, пока власти не поняли, что подобные группировки представляют угрозу и для них. И когда началась борьба с ними, рост преступлений на почве ненависти и вражды явно пошел на спад. Потому что их стали наказывать именно как группу, которая действовала сообща. Сейчас, наверное, такого указания нет». 

Санкт-Петербург