Как в Воркуте поверить в Бога

Приездов священника в тундровых стойбищах ждут, как раньше ждали кино или водку.

Негласный девиз Воркуты: «Здесь не мед!» Климат «12 месяцев зима, остальное  - лето», плохая экология, ветхий жилфонд. При этом жизнь дороже, чем в Москве, а с работой в связи с массовым закрытием шахт кризис. Чтобы разруха в городе не превратилась в разруху в голове, а печень не разрушилась от водки, воркутинец обращается к духовным поискам.

Накануне распада СССР в заполярной кочегарке развернули проповедь пятидесятники. Как раз тогда в город стали часто ездить граждане США – в основном с Аляски. Автор помнит, что на местном телевидении тогда протестантам был дан, как говорят сейчас, прайм‑тайм. После 1991 года, когда некогда процветающая Воркута покатилась в яму социально‑экономической депрессии, пятидесятники помогли многим воркутинцам покончить с алкоголем и наркотиками. На адское зелье оказались особенно падки оленеводы – ненцы и коми. Узнав о Христе, многие из них бросили пить, курить и колоться. Однако ж, как говорят воркутинцы, после проповедей западных христиан обычно мирные сыны и дочери тундры стали качать свои якобы эксклюзивные права на тундровые угодья и всю Республику Коми. Русский или еврей, по мнению доморощенных северных националистов, в тундре оккупант. Трудно сказать точно, кто накрутил мирных оленеводов: пятидесятники или же обеспеченные американским финансированием финно-угорские националисты, которых в Коми с 90‑х годов – как пчел на меде. Что логично: население с «северов» бежит, а уголь, нефть, лес и газ – на месте.

В Воркутинской епархии РПЦ предполагают, что в психике оленеводов одна иностранная пропаганда наложилась на другую. В тундровых стойбищах с недавних пор расцвело язычество, благополучно позабытое там с XIV века, когда в Зырянский край принес православие епископ Стефан Пермский. Просветитель также дал коми-зырянам письменность и, по сути, превратил враждующие зырянские роды в один народ. Однако ж на гербе Коми изображен не Стефан, а Зарни Ань – мифическая полуженщина-полуптица, мать всего живого, покровительница всего святого и доброго. С последним у оленеводов-язычников сейчас не очень. Духам природы они молятся так: забьют оленя и употребят мясо под обильное количество водки. Брошенные отходы, пустые бутылки, пачки и сигаретные окурки воздух тундры отнюдь не озонируют. Мораль: у язычников Воркуты поклонение матери‑природе отличается от реального отношения к ней. Но тут вопрос. Может, это оттого еще, что в Воркуте дефицит мусорных урн, а тундровые зоны, как говорится,  «памятник природы, не охраняется государством»...

Не все язычники только пьют водку под оленину в тундре. Некоторые поклонники скандинавской религии из байк-клуба «Полярные волки» помогают местным православным священникам в приходской работе. Воркутинской епархии только три неполных года. А в городе, где населения едва за 50 тыс. человек, социальных проблем хоть отбавляй. Воркутинские храмы – памятники погибшим шахтерам. С потерей кормильцев в семьи проникает депрессия, дети растут без отцовского надзора. Байкеры помогают священникам еще из почти забытого ныне чувства воркутинской солидарности – у старых северян чужая боль становилась общей. Сойтись с молодежью местному духовенству несложно: в основном клирики там сами молодого возраста. Заходят в храмы и школьники: кто за душевным утешением, а кто покушать в бесплатной столовой. Дети при входе в храм крестятся и знают простые молитвы. Автор материала в кафедральном соборе Воркуты (целиком деревянном) видел крестящуюся девочку-подростка в облачении субкультуры готов и в готском же неумелом еще макияже.

Кафедральный собор Иверской Божьей Матери. На дворе май. Фото с сайта www.vorkuta-eparchia.cerkov.ru

Один из «отцов города» – крупный бизнесмен Руслан Магомедов, дагестанец. Если ингуши «рулят» на Колыме, то в Воркуте на тех же позициях дагестанцы. Очень много приезжает киргизов – и с полпинка получают тут гражданство России. Мусульманское население растет день ото дня, а мечеть в городе никак не могут построить. Есть мнение, что виной тому – кадровая чехарда в мэрии. Землю под мечеть в нулевых годах выделил мэр Игорь Шпектор, который потом перебрался в Петербург. После Шпектора в мэрии пошла «садово‑огородная пора»: не успевают одного мэра посадить, как начинают «копать» под его преемника. Следовательно, старые генпланы сворачивают – и землеотвод под мечеть повисает в воздухе. Лидер мусульман города Махмудапанди Магомедов решить вопрос не успевает физически. Он обычный горняк, постоянно в командировках.

При СССР лидирующее положение в городе занимали евреи. Бытовал самый короткий городской анекдот – «еврей‑шахтер». Если серьезно, еврейская интеллигенция, державшая по мере сил связи с собратьями из других регионов и из‑за рубежа, была душой Воркуты. На закате перестройки начался массовый отъезд евреев. Тем самым Воркута потеряла шанс стать заполярным центром иудаизма.