Веселые роды в Земле обетованной

Единственное место, куда пускают только родителей, – комната новорожденных. Фото Reuters

Я из советской врачебной семьи. Детство мое частично проходило в рентгенокабинете мамы и в кабинете терапевта-тети, врачи навсегда для меня – «люди в белых халатах». В те времена посещение пациентов в больнице возможно было только в условиях строгого распорядка и с непременной больничной «робой» на плечах (толк от этого «маскхалата» мне тогда был непонятен, непонятен он и сейчас). 

В 1993 году я впервые побывала в израильской больнице. Посетителем. В глаза бросалась абсолютная свобода перемещения по отделениям. Ожидала, что меня попросят надеть халат. Не попросили. Велят уйти в определенное время. Обошлось. Предложат выйти из палаты в момент врачебного обхода. Не предложили. Понять, кто здесь врач, а кто такой же, как я, посетитель, удалось не сразу – далеко не все доктора были в халатах (позже заметила на них практически одинаковую обувь – белые кожаные ортопедические туфли-тапки без задников. Еще эскулапов выдавали фонендоскопы на шее). Медсестры были в зеленых, розовых, голубых брючных костюмах (весьма функциональных) и в такой же, как у врачей, обуви. 

И с пациентами, и с посетителями персонал был одинаково вежлив, внимателен и улыбчив. Я проводила в палате по нескольку часов – в обеденное время мне непременно предлагали перекусить больничной (очень хорошей, к слову) едой. Я, безусловно, вежливо отказывалась, хотя само предложение, как проявление заботы, было приятным. А еще из удивительного тогда в память врезалась возможность (необсуждаемая) посетителям оставаться на ночь – обе кровати в двухместной палате были огорожены занавесками в пол, и в каждом таком отсеке стояло кресло-кровать для родственника больного.

 Еще потрясали невероятная чистота и отсутствие специфического больничного запаха, к которому мы все с детства привыкли и который, казалось, не выводится ничем и никогда. Там же его просто не было. Как, почему? И почему он был – и до сих пор остается – во многих медицинских местах отчизны?..

В том же году моя первая и очень желанная беременность закончилась неудачно в одной из московских клиник. Врачи автоматически предрекали мне бесплодие. С чего вдруг? Очевидно просто так – из анамнеза и на глазок. Более вдумчивые (которые «по знакомству») говорили, что все еще может быть, но нужны тщательные проверки на хорошем оборудовании. 

 Довольно скоро мне представилась возможность пройти обследование в Израиле, где нас с мужем успокоили и обнадежили – поводов для волнений у нас нет вообще никаких. Провели обследование, спросив с укоризной, кто сказал нам «такую глупость насчет бесплодия», прописали что-то элементарное, снабдив пожеланием: «Плодитесь и размножайтесь!» Вот так просто, после всех московских страхов и рисовавшихся ужасов? В общем, мы решили и дальше не рисковать и доверить меня и будущих деток израильским докторам, которые, кстати, оказались обычными врачами, но внимательными, чуткими и с чувством юмора. 

С папой в палате. Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru

Весь схваточный ужас, пережитый поколениями наших бабушек-прабабушек, меня совершенно не коснулся. Мой родовой кошмар случился часов через семь-восемь абсолютного спокойствия и благодати, – пока длились незаметные мне, а только мониторам схватки, я читала, дремала, болтала с мамой. Всю боль и тяжесть родов я ощутила только в самом конце процесса, когда нависшая над нами с дочкой угроза заставила поволноваться врачей (их самообладанию я до сих пор поражаюсь – никаких криков, паники – только маму попросили выйти). Нас с малышкой подержали под серьезным присмотром пару-тройку часов, а потом перевезли в палату, куда уже примчался муж. А чуть позже в палату пришли с поздравлениями и гостинцами раввины – был праздник дарования Торы, приехали родные – сестра, бабушка с братом. Никто не стоял под окном, не висел на ближайших заборах и деревьях, не бросал в окно записки. Этой славной традиции там не было и нет. Полная свобода общения. Единственное место, куда пускают только избранных, – комната новорожденных, откуда родители (или получившие официальное разрешение бабушки-дедушки) со специальными браслетами на запястьях могут забрать своих чад покормить или понянчить. За всем процессом вывоза-привоза новорожденных следит в этой комнате вооруженный охранник.

  Со временем все неприятные ощущения развеялись и улетучились вместе с установкой «больше ни за что», и через несколько лет в том же госпитале родился легко и безболезненно сын. Все время в палате со мной были муж (в этот раз и он решился) и мама. Мы снова болтали, шутили, читали, дремали, ели, пили и через несколько часов родили все вместе четырехкилограммового богатыря, которого тут же начали фотографировать и снимать на видео. Обзвонили всех близких, и через час-полтора нас вовсю навещали родные и друзья. Никто их не ограничивал, не заставлял переодеваться и менять обувь – с больничными и принесенными извне инфекциями там борются как-то по-другому, незаметно, но очень эффективно.  

Поскольку сын родился во время карнавала в честь праздника Пурим, в палату периодически заглядывали клоуны в маскарадных костюмах с подарками для новорожденных и маленьких посетителей, которых еще и забавляли-веселили. Еще и угощали всех желающих традиционной выпечкой с маком и финиками в виде «ушей злодея Амана».  

Эти веселые роды натолкнули нас с мужем на мысль, что там, где двое, может быть и трое. И мы родили еще одного сына, правда, уже в другой израильской клинике – еще более современной и продвинутой, похожей на отдельный небольшой городок со своими магазинами, кафе, службами, 8-этажной парковкой, собственной заправкой, детскими площадками и садами-парками. (Этот город-госпиталь сейчас входит в десятку лучших больниц мира в рейтинге Newsweek.) Там оборудованы послеродовые палаты для семей (при условии что ни у мамы, ни у малыша нет осложнений), и целых пять дней наша семья практически жила в роддоме, питаясь уже не в больничной столовой, а в настоящем хорошем ресторане. Эти мои роддомовские удовольствия, включая врача, персональную акушерку, фактически пятизвездочный гостиничный номер с джакузи и ресторан высокого уровня стоили определенных денег, но сумма была адекватной, а не космической, как, к примеру, та, что обозначена в прейскуранте на роды в лучшем роддоме Москвы. 

…А может, я чего-то не понимаю, и в России просто cледуют библейскому завету «в муках рожать детей своих»?