Юрий Магаршак
Не все, наверное, сразу и поймут – что-то здесь не так… Коллаж Михаила Митина
Как известно, 1 апреля каждый должен кого-нибудь разыграть так, чтобы ему поверили. Потому что розыгрыш, в который не верят, это не розыгрыш. И вот, проснувшись в Нью-Йорке поутру (когда в Москве уже день), звоню своей приятельнице, работающей в Музее изобразительных искусств имени Пушкина, что на Волхонке, в Москве. По ходу дела соображая, чем бы ее разыграть. И вспоминаю, как еще в советское время водил мою московскую знакомую, впервые приехавшую в Ленинград, по центру города на Неве. А когда милая женщина спросила: «Согласно путеводителю, тут где-то должен стоять Медный всадник?», посмотрел на нее удивленно и с серьезной интонацией произнес: «Уже где стоял, не стоит. Медный всадник решением Министерства культуры перенесен в Москву».
– И где его поставили? – спросила москвичка без малейшего удивления, к моему полному изумлению…
«Однако перенос Медного всадника для первоапрельского розыгрыша, в который могут поверить, вещь слишком невероятная – подумал я. - Сочиню что-нибудь не требующее перевозки гром-камня и других тяжестей».
И когда послышался голос моей нынешней московской знакомой – между прочим, искусствоведа, – находящейся на отдыхе за рубежом, после пары приветственных фраз сказал буднично:
– Кстати ты знаешь, что приказом министра культуры Мединского Русский музей переносят из Петербурга в Москву?
– Наконец-то! – раздался возглас из мобильника. – Давно пора!
Когда же я, рассмеявшись, сказал, что это всего лишь розыгрыш, моя собеседница несколько минут не хотела верить в то, что это не так. Так быстро и глубоко этим сюрреализмом прониклась!
Поразившись услышанному, я решил повторить тот же розыгрыш еще с несколькими знакомыми. Результат оказался ошеломляющим.
Известный московский культуролог: «Не удивляюсь. Сегодня услышал, что служители церкви требуют убрать языческих чертиков с московских улиц. На очереди, без сомнения, картины Врубеля. Скульптуры Летнего сада, среди которых попадаются и сатиры. А также балеты «Щелкунчик» Чайковского и «Ночь на Лысой горе» Мусоргского».
Высокопоставленный чиновник, в лужковской администрации занимавший в московской мэрии высокий пост:
– Решение скоропалительное: выставочных площадей Пушкинского музея не хватит.
– Так ведь для этой цели решено снести квартал напротив храма Христа Спасителя. Утроив площади Музея Пушкина на Волхонке, – сымпровизировал я.
– Тогда это другое дело. Странно только, что НАС предварительно не уведомили... А что переносят: одну экспозицию или вместе с дворцом?
Я оторопел.
– Неужели перенести весь дворец великого князя Михаила на Волхонку возможно?
– Технических проблем нет. Прикажут – выполним.
Когда же я объяснил, что это всего лишь первоапрельский розыгрыш, мой собеседник насупился: «Хорошая шутка. Позвоню-ка в Министерство культуры, посмотрим, как они там отреагируют. – И после паузы: – Нет, пожалуй, не буду. А то подам идею, а когда реализовывать будут, на меня же и свалят».
Редактор известной московской газеты: «Это давнее перетягивание «культурного» каната между Москвой и Петербургом. Сейчас Москва перетягивает».
Молодая искусствовед, сотрудничающая с телевидением и газетами, находившаяся на службе музам по месту работы, отреагировала на мое сообщение так: «Девочки! Русский музей в Москву переводят. Урааааа!»
Петербуржцы, разумеется, реагировали иначе. Но ненамного. Известный петербургский художник: «Может, это будет и к лучшему. В Москве мои акварели скорее из запасников вынут и на стены повесят».
Петербургский интеллектуал, врач по профессии, говорящий на пяти языках, услышав о переносе музея, возмущался тем, что такое могут помыслить, так яростно, что еще пару минут после моего признания в шутке не верил в то, что это всего лишь розыгрыш. При этом возможность приказа о переносе музея у него не вызвала никакого сомнения.
Обладатель Гран-при Московского кинофестиваля, родом из Питера, вопросил озабоченно: «Но хоть филиалом центрального Русского музея в Москве Русский музей в Петербурге оставят? Как думаешь?»
Самый известный в России что где-что-когда-шник, услышав о переносе, уверенно заявил: «Этого не будет. Путин коренной петербуржец, он этого не позволит».
То есть в том, что такой приказ Министерства культуры издан, не усомнился никто. Сомнения возникали у некоторых лишь в том, будет ли этот приказ реализован или его отменят. Подобно тому, как премьер-министр Дмитрий Медведев отменил подписанный министром культуры Владимиром Мединским приказ об объединении двух драматических театров – Александринского Императорского в Петербурге и Волковского в Ярославле, находящихся на расстоянии 795 км друг от друга, – в одну административную единицу за две недели до этого.
Из около 20 россиян, живущих в Москве, Петербурге, а также по всей Руси Великой от Владивостока до Мурманска, в Германии, Израиле, США, Великобритании и Украине, кому, раззадорившись, я позвонил, не было ни одного, кто однозначно и без оговорок сказал бы, что это розыгрыш и первоапрельская шутка.
Единственный, кто твердо и четко не поверил в перенос Русского музея из бывшей столицы России в нынешнюю, был Джулиан Ловенфельд, американский переводчик русской поэзии на английский. Он российское телевидение не смотрит, а если и зомбирован, то только любовью к русской литературе. Он четко и лаконично отреагировал: «С Днем дурака!»
Что, кстати сказать, является неточным переводом на русский английского наименования этого праздника: Fools' Day. C апострофом не перед s, а после s. День дураков. Множественное число в данном случае более чем уместное. Но его тонкий амерканский знаток русской словесности в данном контексте употребить постеснялся. Чтобы не обидеть уважаемый им русский народ. И избежать обобщений.
Такая была история. Которую, поскольку 1 апреля миновало, необходимо осмыслить. Реальность же, следующая из этого спонтанно получившегося социологического мини-исследования, исследованием изначально не являвшимся, а всего-навсего попыткой невиннейшего розыгрыша, такова. В современной России ничто не кажется невозможным. «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», – пелось в советской песне. И сделали! Нет такого абсурда, в который российский народ сегодня не готов был бы поверить. Поэтому День дурака есть смысл и даже необходимость продлить. Объявить Месячник дурака. Год дурака. А потом и Век дурака. Не только в России. А также в Америке и Европе. Но это уже проблема не чисто российская, а всего человечества.
Впрочем, тотальную «сюрреализацию» российского населения это нисколько не отменяет. И не умаляет. Не сомневаюсь, что кто-то воспримет результат этого розыгрыша именно как социологическое исследование, а может быть, и как достижение общественной жизни. Возможность такого предположения является визитной карточкой времени, в котором грань между вымыслом и реальностью, возможным и невозможным, правдой и ложью, информацией и дезинформацией, фейком и новостями отсутствует.
комментарии(0)