Между нами, мамочками, говоря

Современной активной женщине психологически невозможно заниматься только домом и детьми.

Первый ребенок появился у меня в 31 год. К тому времени я казалась себе достаточно взрослой, чтобы рассуждать о форматах воспитания детей и планировать то самое материнство, о котором разве что ленивый не написал.

Я смутно вспоминала собственное детство, вечно работающую, увлеченную наукой маму, лето у бабушек в Самаре (Куйбышеве), которые меня и растили по очереди лет этак до трех. Потом меня вернули в Москву и передали няне. Да, я тот редкий советский ребенок, у которого была няня. Правда, я совсем ее не помню, да и была она недолго: дедушка вышел на пенсию, понаблюдал немного за няней, освоил три блюда – яйца всмятку, гречневую кашу и суп из консервированного лосося и решил, что дальше справится сам. 

Этот период я уже помню сравнительно неплохо, моими развивающими занятиями были военные песни с дедушкой и партии в шахматы с ним же. Еще мы часто ходили сдавать бутылки из-под кефира и банки из-под простокваши, когда наступала весна – делали свистки из стручков акации, а по субботам ездили на троллейбусе за рогаликами в Дом хлеба на Калининском проспекте (нынешний Новый Арбат). 

Мама начала принимать участие в моем досуге с тех пор, как я доросла до игры «Эрудит» и походов в Московский дом художника, где на первом этаже продавалось отличное хачапури. Правда, чтобы купить его, нужно было вначале посмотреть выставку, и, видимо, именно сладостное ожидание – причина того, что хачапури я помню до сих пор, спустя 30 лет, а вот выставки – нет.

Перемотав в голове кинопленку с редкими кадрами совместного досуга, примерно на шестом месяце беременности я решила, что все детство моего ребенка пройдет рядом со мной. Была бы жива мама, я бы, безусловно, обсудила с ней все сомнения, раздиравшие меня в тот период, но поделиться на тот момент, увы, уже было не с кем. Поэтому в материнство я шагнула, мягко говоря, непосвященной. 

Девочку назвали Лизкой, и родилась она с абсолютной ненавистью к такому физиологическому процессу, как сон. Сама мысль о том, что пора спать, казалась ей настолько отвратительной, что кричать она начинала задолго до этого. Нет, ни прогулки, ни купание, ни хорошо проветренная комната ее не вдохновляли. Я читала умные книжки, слушала мам, гуляющих по парку с колясками, и пыталась понять, что делаю не так. Про новорожденных детей, которые спят по 15–20 часов в сутки, я читала только в книжках. Нет, я, конечно, советовалась с педиатром, меняла режим питания, пробовала ванны, прогулки, травы, укачивания на фитболе, испытывала огромное чувство вины и полной материнской несостоятельности, но ничего из этого не действовало. 

Забегая вперед, скажу, что моя вторая дочь оказалась абсолютно «книжным» ребенком, имея тех же самых родителей, и после ее рождения мне захотелось пойти и побить всех советчиков, которые намекали мне на мою «неправильность», но к тому времени я уже была сильно занята работой, поэтому месть отложила на неопределенное время. А тогда, с Елизаветой, я тихо сходила с ума и считала дни до ее совершеннолетия. Еще никогда время не тянулось так медленно. 

Первая мысль о няне мне пришла в голову лишь спустя 10 месяцев. Долгие, бесконечные 10 месяцев, имея в качестве помощника только работающего мужа, и примерно часов этак 20, за все это время проведенные в одиночестве, я порой уходила в расстройство, даже показала Лизку детскому психологу, который резюмировал, что если в этой семье кому-то и нужен психолог – то исключительно мне.  

Практика материнства оказалась безнадежно далека от теории. Я дико скучала по работе, по друзьям, по общению, по той жизни, которая когда-то безраздельно принадлежала мне. Спустя еще три месяца у нас появилась первая няня – решилась я на нее, потому что поняла, что дальше не справлюсь. Она приходила на три часа два раза в неделю. Поперву я сидела с ними, потому что Лиза проверяла мое присутствие каждые 10 минут. Через две недели я рискнула сбежать из дома на 45 минут, дошла до парка и купила мороженое, одно из самых вкусных в моей жизни. Я почти доела его, но тут позвонила няня, сказала, что Лиза горько плачет и ищет маму, а она не может ее успокоить. Я выбросила недоеденное мороженое в урну и помчалась домой, но вкус того пломбира помню до сих пор. 

Вопрос, который я не прекращала задавать себе: почему я не нашла няню сразу же по рождении первого ребенка? Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru

В моменты паники мне хотелось рассказать маме о том, насколько я была неправа, огульно обвиняя ее в нежелании «разделить со мной столь важные моменты моего раннего детства», и пожаловаться, что у моего ребенка нет тех бабушек, что были у меня, но, как известно, знание зачастую к нам приходит с большим опозданием, ну и на чужих ошибках учиться все-таки невозможно, приходится на своих.

Спустя три месяца у нас появилась другая няня, уже не на два раза в неделю, а на четыре, на второй день работы она, на мой взгляд, совершила подвиг – ушла в одиночку гулять с Лизаветой, прогуляла ровно час, чем дала мне надежду на то, что жизнь после рождения детей возможна.  Единственный вопрос, который я не прекращала задавать себе – почему я не нашла няню сразу же, спустя пару месяцев после рождения ребенка, когда поняла, что физически и морально не справляюсь в одиночку, – так и останется без ответа.

Тем временем новая няня гуляла с Лизой, пекла капустные пироги, варила куриный суп, а я вернулась к занятиям итальянским и стала потихоньку выбираться из дома на уроки. Стоило добавить немножко работы и жизни за пределами квартиры, как в доме воцарился расшатанный за последний год мир, а спустя еще полгода в нашей семье стало на одну девочку больше.

Соня фактически сразу оправдала свое имя, с первого дня жизни укладывалась спать в своей колыбельке и спала те самые 15–18 часов в сутки, о которых в один голос заявляли именитые педиатры, описывающие первый год жизни ребенка. Дни плавно шли, перетекая один в другой, но в этот раз мне казалось, что время работает на меня. Няня присутствовала в нашей семье пять дней в неделю, то гуляя с Соней, то играя с Лизой. 

Первый месяц Сониной жизни мы отметили сдачей документов на загранпаспорта Лиза снималась стоя на стуле, не обошлось без обещаемой всем и вся «птички, которая вот-вот вылетит», и Лиза уверяла, что птичка действительно была, но очень стремительная. Выйдя на улицу, ребенок потребовал немедленно отправиться на море, потому как необходимость вести себя тихо во время фотографирования я мотивировала тем, что без фотографии не будет паспорта, а без паспорта не будет моря, и всю обратную дорогу дочь интересовалась, а когда же, собственно говоря, начнется море... До моря оставалось долгих четыре месяца. А когда мы наконец туда выбрались с обоими дочками – трехлетней и пятимесячной, я дала себе клятву больше без няни на море не ездить. 

Зверь на ловца бежит, как известно. Спустя несколько месяцев мне предложили работу на лето в Италии. Наличие двоих детей моего будущего работодателя не смущало, он просто предложил взять с собой няню. Так в нашей семье появилась Лена, которая разделяла все мои рабочие командировки, а я получила возможность не расставаться с детьми на время работы. Дети были на свежем воздухе, я на работе, а по вечерам мы все вместе были на море, и да, именно так выглядела моя идеальная картина жизни. Без няни она явно была б неполной.

Тем временем Лиза незаметно доросла до интеллектуальных игр, и как-то раз, перекидываясь за ужином словами «занавеска–арбуз–зонт–торт», я вспомнила один такой же вечер, лет этак 25 тому назад, маму за столом, склонившуюся над статьей (смартфонов еще не было), и себя, мучительно пытающуюся собрать комбинацию из семи букв, одной из которых непременно должна была стать буква Щ, за которую в игре «Эрудит» давали аж 10 очков. Впрочем, выиграть тогда мне так и не удалось. А понять удалось только сейчас.