Проповедь счастья третьего возраста

Попытаться раскрыть свой талант можно в любом возрасте. Фото агентства Москва

Спорить о том, есть ли жизнь после выхода на пенсию, сегодня очень модно – россияне, взбудораженные новостями о перспективе повышения пенсионного возраста, не упускают случая поделиться друг с другом своим мнением по этому поводу. Если в некоторых странах так называемые small talk (короткие разговоры не близко знакомых людей) сводятся к обсуждению погоды или домашних питомцев, то в России, похоже, с любым можно говорить о пенсии. И каждый раз, когда я слышу ворчание на эту тему, думаю о своей маме, которая раньше не раз, когда речь заходила на эту тему, зло говорила мне: «Пенсия – недолгий перерыв перед вечным покоем». Этот сарказм прошел, мамин недолгий перерыв все еще длится, а я замечаю, что только сейчас она занимается тем, что хотела делать всегда, но почему-то не позволяла себе.

Первые воспоминания о маме у меня – ее мозолистые руки, которые пахли пастой для стирки под названием СМС или хлоркой. Работа в прачечной предусматривала какие-то нормы охраны труда с обязательным ношением резиновых перчаток, использованием тележек для переноски тяжестей, но в реальности все сводилось к загрузке-выгрузке мокрого парящего белья из гигантских стиралок голыми руками и перетаскиванию его в жестяных тазах. Разъеденная кожа на руках, вздувшиеся суставы пальцев, «сорванная» спина для женщин, занятых на такой работе, были не профессиональными заболеваниями, а чем-то вроде отличительного знака. Этим не то чтобы гордились, но человек без таких профессиональных заболеваний в этой среде сошел бы за халтурщика и белоручку.

После работы мама приходила домой и, перед тем как чем-то перекусить перед новым раундом работ, садилась на табуретку, опершись спиной о стол, положив отекшие руки на колени (чтобы отмякли, говорила она), охая, раздавала указания нам с сестрами. Что мы делали, как мы помогали – уже сказать сложно, ведь после этого недолгого перерыва у нее начиналась уже другая работа: домашняя стирка, готовка и мелкая подработка. Сидеть и смотреть телевизор в нашей семье было не принято – отец, по маминым словам, «обретался на Северах», и нас, троих детей, мама «тащмя тащила на своем горбу». Тащила упрямо и, как пишут плохие писатели, «с упорством, достойным лучшего применения». Во всяком случае, развлечений в ее жизни я не припомню никаких.

Как-то в школе мы писали сочинения про «культурный досуг» (слово «хобби» тогда еще не вошло в оборот) своих родителей, и для меня это было сложное задание. Про обретающегося папу рассказать мне было нечего, а про вечные мамины тазы было как-то неловко. «Моя мама в свободное время зимой катается на лыжах, а летом ходит в походы», – писала моя соседка по парте, а я думала, что сочинять мне. Представить маму на лыжах или в походе я могла только в случае, если она решит сходить за дровами или по грибы, то есть вовсе не для развлечения, а по необходимости, так, чтобы встать затемно и вернуться со звездой, надорвавшись вязанкой или ведрами. И решила написать, что моя мама любит петь народные песни. Мама, бывало, напевала что-то, пока готовила или шила, но были ли это песни, молитвы или проклятия судьбе – сказать сложно. Но я решила, пусть это будут песни, писать-то сочинение надо… История эта закончилась выволочкой – мама, проверяя оценки, прочитала о том, как она свободные минуты посвящает пению. «Пою я, значит, как только есть минутка, Танечка, прям сяду и пою? А ты видела, чтобы я сидела? Что там вообразит твоя русичка, что в прачечной сидят нога за ногу и песни поют? Да я в своей жизни с горя заголошу только!» Я слушала, ревела и думала, что жизнь мамы такая беспросветная и уже прошла, а я не буду жить, как она, без «культурного досуга» или хотя бы песен.

Попытаться раскрыть свой талант можно в любом возрасте. Фото агентства Москва

Мама моя давно вышла на пенсию, и, хотя сразу после этого она нашла себе еще подработку, я замечала, что сердитость ее как-то постепенно сходила на убыль. Не знаю, что было виной ее отношения к жизни, которое я помню из детства, – тяжелая работа, ответственность за детей, недовольство собой и гнев на окружающих, которые живут лучше, не так уныло и бесперспективно. Но на пенсии мама сильно изменилась, хотя я не понимала, в чем.

И вот как-то, гуляя в Сокольниках, я увидела группу поющих женщин и с удивлением заметила среди них маму, которая была чуть ли не солистом в этом герлз-бэнде. Посидела, понаблюдала, подождала окончания песен и узнала, что она, оказывается, уже давно ходит со сверстницами на хоровые занятия. «С горя заголошу только», – мстительно припомнила я, но одернула себя, не стала об этом даже заговаривать. Как выяснилось, адаптация к какой-то другой жизни, в которой есть не только работа и быт, проходила плавно, но еще более радикально, чем я замечала. И вот мы уже сидим на сайте программы «Московское долголетие» и выбираем маме курсы.

Шаблоны еще сильны: «Так, шашки – для дедов», «Силовые тренажеры – это я и с сумками в магазин схожу», однако есть и новые открытия. «Запиши меня на информатику, чтобы письма в Интернете писать и слушать песни» – просит мама. – Что там еще – английский? Давай схожу, говорят, он мозгам не дает жиром заплыть». Я удивленно записываю, но не спорю и опять стараюсь не напоминать прошлое.

И вот уже она уже берет палки для скандинавской ходьбы в руки, которые давно уже не пахнут хлоркой, и отправляется гулять с подругами по московским паркам. А вот звонит и спрашивает, сколько стоит «нутбук», и интересуется, стоит ли покупать его в кредит или лучше пооткладывать денег с пенсии. Не знаю, что изменило ее – проснувшееся, давно дремавшее внутри желание, а может, огромные возможности, которые есть у пожилых людей в Москве и которых стало еще больше в последние годы. Говорят, мегаполис подавляет людей. Однако он дает и огромные возможности найти тех, кто так же, как и ты, большую часть жизни не мог себе позволить не то чтобы отдохнуть, а хотя бы признаться в том, что развлечения, спорт, хобби – это нормально, что это делает нас интересными личностями. Даже если такая возможность появляется у некоторых людей только на пенсии – надо ценить ее.

Но как много у нас еще пожилых людей, которые так и не изменились, так и живут в вечной работе, даже когда сами на пенсии. Маму же теперь я иногда называю проповедником социальных служб, а с недавнего времени и проекта «Московское долголетие», в котором она находит все новые увлечения для себя и своих знакомых. В своем стремлении вовлечь как можно больше сверстников в активную жизнь она так же решительна, как в прошлом отрицала саму возможность отдыха и развития, не связанного с тяжелым трудом. «Мы еще к Марьяне зайдем и расскажем ей, что есть творческие курсы. Пусть походит, чего дома сидеть?», «Никите Петровичу скажи, что ждем его на тренажерах, пусть спину помнет».