"Спартак", "Динамо", через забор, – и тама"

Москва, стадион «Динамо», 1940-е годы. Фото из архива автора

Однажды футболисты популярной в Москве команды «Торпедо» пришли к директору автозавода имени товарища Сталина (позднее – ЗИЛ) Ивану Лихачеву просить квартиры, разумно ожидая повышенного внимания к своим нуждам, ибо спортсмены раз от раза радовали болельщиков своими успехами. В ответ директор предложил им поехать вместе к рабочим, посмотреть, как живет заводской пролетариат. Футболисты, увидев, в каких жутких условиях ютятся работяги (деревянные бараки, туалет на улице), больше к директору не приходили. В том, что футболисты пришли прямо к директору, собственно говоря, не было ничего необычного – народные любимцы! Имена легендарных спортсменов, независимо от командной принадлежности (будь то «Динамо», «Спартак» или ЦДКА), нападающих, защитников, вратарей, тренеров знали наизусть – Григорий Федотов, Всеволод Бобров, Константин Бесков, Алексей Хомич, Михаил Якушин… – всех и не перечислишь. То было в конце 1940-х годов. Время это неповторимо по своей удивительной и всеохватной любви к футболу. Основная масса людей жила, прямо скажем, бедновато, но поводов для искренней и общей радости, кажется, было больше, нежели сейчас. И одной из таких радостей являлся футбол.

Футбольной меккой в Москве был стадион «Динамо» на Ленинградском шоссе, официально открывшийся 90 лет назад, в 1928 году. Тогда на его поле состоялся международный футбольный матч в рамках Всесоюзной спартакиады: сборная Белорусской ССР против команды рабочих клубов Швейцарии. Особенно знаменит своими легендарными матчами стадион стал начиная с окончания Великой Отечественной войны. Возвращение футбола на стадион (во время войны на нем организовали военно-учебный лагерь и высадили деревья) ознаменовало собой победу в 1945-м.

Вся Москва ходила на «Динамо», уже на подступах к нему яблоку негде было упасть: шел и стар и млад.

Какие времена – такой футбол. Казимир Малевич. Супрематизм. Живописный реализм футболиста. – Красочные массы в четвертом измерении. 1915. Городской музей (Стеделик музеум), Амстердам

«Походы на футбольные матчи на стадион «Динамо» превращались прямо-таки в праздничные боевые сражения, – пишет один из многолетних болельщиков Владимир Ресин. – Билетов у нас обычно не было, шли, как тогда говорили, «на прорыв». Была такая припевка, с которой мы шли на матч: «Спартак», «Динамо» – через забор, и тама». Заборы у стадиона были высоченные, охраняемые конной милицией. Надо было пронырнуть под брюхом лошади, потом как можно быстрее перелезть через высоченный железный забор, чтобы конник не успел оттащить за штанину от ограды. Потом надо было брать штурмом второй барьер, входные ворота на вожделенные трибуны. Тут, как правило, собиралась большая толпа безбилетных. Кто-то один истошным голосом подавал команду: «На прорыв!» Вот тогда начиналась форменная свалка. Билетеров и милиционеров сметали, толпа рвалась вперед, тут только держись, не упади, иначе пройдут по тебе, задавят. А прорвешься, и ты – счастливец. На краешек скамейки примостишься, глядишь как завороженный на поле, где сражается любимая команда».

Естественным следствием популярности профессионального футбола было распространение футбола дворового, заставлявшего московских мальчишек забывать про все на свете. Любимым футболистам подражали, словно актерам.

Многим запомнился незабываемый голос знаменитого спортивного комментатора Вадима Синявского – первооткрывателя прямых футбольных трансляций. Именно он провел первый радиорепортаж 29 мая 1929 года, когда на «Динамо» играли сборные РСФСР и Украинской ССР. В 1942 году Синявский был тяжело ранен под Севастополем, потерял глаз, но это не помешало ему комментировать не только футбол, но и бокс, легкую атлетику, плавание, шахматы и другие виды спорта. А 2 мая 1949 года Синявский впервые провел телевизионный репортаж с матча «Динамо»–ЦДКА. Москвичи слушали его «хриплый, надрывный голос, его скороговорку, бешеный темперамент. Он своими репортажами просто гипнотизировал слушателей. Не удалось прорваться на стадион, спешишь как угорелый к репродуктору. И через Синявского как будто видишь своими глазами все, что происходит на поле. Говорят, он здорово привирал, половины тех эпизодов, о которых говорил, на поле на самом деле не происходило. Но слушали его с замиранием сердца, так больше никого не слушали. Все дела бросали, забывали обо всем. Тогда-то и вошло в моду словечко «болеть». То действительно была болезнь – азартная, увлекательная, незабываемая».

Футбольные матчи передавали по радио несколько раз на дню, вспомним хотя бы фильм «Место встречи изменить нельзя», где именно уточнение времени спортивного радиорепортажа со стадиона «Динамо» позволило в конечном итоге отвести подозрение от одного персонажа и найти истинного преступника.

29 августа 1950 года на «Динамо» зажглась звезда еще одного любимого москвичами комментатора – Николая Озерова, также на матче «Динамо»–ЦДКА. Это были две вечные команды-соперницы. Мхатовец Озеров (одна из его ролей – Хлеб в «Синей птице») артистично вел репортажи с 15 Олимпийских игр, 30 чемпионатов мира по хоккею и 8 по футболу и, конечно, со знаменитой хоккейной суперсерии Канада–СССР в 1972 году. Телезрителям запомнилась его коронная фраза, правда, про другой командный вид спорта: «Такой хоккей нам не нужен».

Поэт Лев Ошанин и композитор Анатолий Новиков сочинили свою знаменитую футбольную песенку, без которой ту эпоху представить себе не возможно:

Удар короток – и мяч в воротах!

Кричат болельщики, свисток дает судья, –

Вперед, друзья!

Быстроноги футболисты, словно ветер, –

Кто кого в этот раз победит?

В небе злая грозовая панорама,

Мяч плывет у ворот по воде.

Но упрямо едет прямо на «Динамо»

Вся Москва, позабыв о дожде.

Футбол объединял абсолютно разных людей, которые в жизни могли никогда и не встретиться, а вот на стадионе – пожалуйста, рядом сидели простые работяги и народные артисты. Они свистели, кричали, орали, не пытаясь сдержать своих эмоций и чувств. Да им никто и не препятствовал. Например, на «Динамо» можно было часто увидеть актеров Михаила Жарова и Михаила Яншина, Любовь Орлову и Людмилу Целиковскую, Алексея Грибова и Игоря Ильинского, писателей Юрия Олешу и Льва Кассиля, композиторов Яна Френкеля и Дмитрия Шостаковича. Последний был страстным болельщиком футбола, вел много лет статистику и точный учет матчей, забитых мячей и составов команд. Как-то он отправил в редакцию газеты свои замечания по поводу ошибок и неточностей в статье известного журналиста Константина Есенина, подписался неразборчиво. Тот, не ведая ничего об авторе письма, позвонил по приложенному телефону: «Есть у вас старичок, интересующийся футболом?» «Есть, сейчас позову», – ответила жена. Каково же было удивление Есенина, когда в конце разговора старичок назвал свою фамилию. Такое серьезное увлечение спортом людей самых разных профессий было типичным для той эпохи.

Однажды Шостакович на трибуне поспорил с двумя болельщиками относительно результатов давно прошедшего футбольного матча. И в итоге оказался прав, предъявив свою записную книжку, в которой много лет все подробно записывал. Народную любовь к футболу композитор обосновал так: «Стадион в Союзе – единственное место, где можно кричать не только за, но и против». И, в сущности, он был прав – здесь хотя бы на полтора часа можно было почувствовать себя относительно свободным.