Урок истории на кладбище в Лейпциге

Рейхсбюргеры в Саксонии отказываются подчиняться федеральным законам и полиции. Фото Reuters

На этот раз я попал в Лейпциг, можно сказать, случайно. В конце масленичной недели, когда отшумели карнавалы и о хмельном веселье поминали лишь самые неугомонные, мой друг Клаус предложил «сменить музыку» и отправиться в Лейпциг. Попутчики, оказавшиеся в Кельне вместе со мной по приглашению Союза журналистов и уставшие от «этих фанфар, барабанов и литавр», почли за благо вернуться в Москву.

Время потехи истекало, но до обратного рейса оставалось еще 24 часа, и мы с Клаусом сели в машину под занудные вопли утомленных гуляк. По общему мнению, на сей раз карнавал не удался. Все прошло как-то серо, буднично, без особого восторга и настроения. Говорят, толерантные немцы постепенно забывают старые обычаи, меняют взгляды и ценности. Может, оно и так, но думаю, дело не в этом. Бесспорно другое – меняется климат. Погода в этом году действительно подгуляла. В Дюссельдорфе, Гамбурге, других городах из-за шторма праздники вообще отменили, конфеты и сласти отдали собакам.

«А почему Лейпциг?» – спросил я Клауса, который привык считать каждую минуту и без дела сидеть не может. Во-первых, сказал он, у меня там родня, можем навестить. Во-вторых, есть интересная информация, хочу познакомить тебя с рейхсбюргерами, ты давно просил. И главное – там нет карнавала. Так и знал, он опять что-то задумал. Да, у Лейпцига свой норов. Я люблю этот город, не однажды бывал в нем и всякий раз оставался благодарен ему за хороший прием и яркие впечатления.

Фрагмент стены Рейхстага на месте бывшей могилы дер Люббэ. Фото автора

В отличие от Кельна он не входит в список «карнавальных городов». Там не впадают в экстаз по случаю мифических дат – проводов зимы, Дня святого Валентина, Вальпургиевой ночи, Хеллоуина или какого-нибудь иного языческого гульбища. В Средние века его называли «музыкальной столицей Европы», «маленьким Парижем», «жемчужиной Саксонии», «культурным центром»… Если посмотреть на карту, Лейпциг и в самом деле находится в центре Старого Света, точнее, уверяют местные старожилы, «в его подбрюшье».

Именно в этой точке координат не однажды решались судьбы целых народов, перекраивались границы княжеств и государств, писалась новая история. Взять хотя бы памятник Битве народов на месте, где в 1813 году грандиозным сражением закончилась эпоха наполеоновских войн. А неподалеку по улице Philipp-Rosenthal-Strasse, ведущей к центру, стоит Свято-Алексиевский храм-памятник русской славы, где находится усыпальница русских солдат и полководцев. Церковь с золоченым куполом и семью колоколами, отлитыми из снаряжения и амуниции русских воинов, представляет собой точную копию Вознесенского собора в Коломенском. Когда я подхожу к алтарю, всегда зажигаю свечу за помин души 23 тыс. соотечественников, погибших в Битве народов.

Старшее поколение помнит магазины «Лейпциг» в Москве, Ленинграде, других городах Союза, где продавали модный ширпотреб, фарфор, домашнюю утварь. Сегодня магазин с таким названием остался, по-моему, только в районе Теплого Стана. Но торгуют там уже не немецким товаром, а китайским. В былые годы у нас знали этот город еще по крупнейшей в мире ярмарке Leipziger Messe, самому большому в Европе вокзалу, футбольной команде «Динамо», фестивалю Баха, чья могила в церкви Св. Фомы, по университету, филармонии, опере, погребку Ауэрбаха, музею Шиллера… 

На интеллектуальные удовольствия не было времени. Клаус был настроен серьезно и гнал по автобану № 14 в сторону Саксонии. Там уже назначил встречу. Я лишь спросил, куда спешим. «На кладбище», – ответил он. Если на похороны, тогда понятно. Но оказалось, это не похороны, а скорее панихида. У серого камня на окраине городского кладбища Suedfriedhof в скорбном молчании стояли двое молодых ребят и тихо о чем-то говорили. Одного зовут Хайнц, другого – Фридрих. Для убедительности показали паспорта синего цвета с надписью «Deutsches Reich» (Немецкий рейх).

Вот, сказал Клаус, это и есть рейхсбюргеры, знакомьтесь. Они не считают себя гражданами ФРГ, не признают другие удостоверения личности, кроме своих паспортов и водительских прав, не подчиняются федеральным законам, полиции, управам, чиновникам, органам правосудия… В общем, живут своей жизнью по законам державы, существовавшей с 1919 до 1933 год, пока к власти не пришли национал-социалисты (NSDAP). Казалось, меня привели на сеанс спиритизма, а Хайнц и Фридрих – тени прошлого, разговор с ними – общение с духами.

Судите сами, говорят подданные рейха, Веймарскую конституцию никто не отменял. Ялта, Потсдам, Нюрнберг оставили все как есть. Она живет до сих пор, а посему ФРГ не существует де-юре. Это, видите ли, не государство, а оккупационная зона, фирма GmbH BRD (Общество с ограниченной ответственностью, ООО – ФРГ). Раз так, то нечего платить налоги, штрафы, служить в армии, ходить на выборы и т.д. Мы сами образуем государственные субъекты, даем им названия: «Второй германский рейх», «Вольное государство Саксония», «Княжество Германия»…

Трудно было устоять перед такой лавиной фактов и логики. Клаус зачитывал новости о росте их числа за последнее время. По данным ведомства по охране Конституции ФРГ, за 2017 год оно увеличилось на 56% и достигло 16,5 тыс. По всей стране создаются подпольные формирования. Больше всего их развелось в Саксонии, особенно в Лейпциге – самом крупном городе данного субъекта федерации. И это 70 лет спустя после Нюрнбергского трибунала. Клаус полагает, что в обозримом будущем они составят конкуренцию «Альтернативе для Германии» и дадут бой народным партиям.

Министр внутренних дел в правительстве Саксонии Роланд Вёллер боится, что «эти наследники» скоро заявят о себе как о военной силе. Многие имеют оружие и намерены создать собственную армию – Reichsburger Armee. Глава комитета по антифашистской политике в ландтаге от фракции «Левых» Керстин Кёдитц вынесла этот вопрос на сессию парламента.

«Но что вы делаете на кладбище?» – спросил я. Вместо ответа Хайнц и Фридрих указали на камень «Маринусван дер Люббэ». Внизу три даты: 13.01.09 – 27.02.33 – 10.01.34. Первая – день рождения, вторая – день поджога Рейхстага, третья – день казни. Дальше то ли стихи, то ли нравоучения и библейские сентенции. В переводе звучит примерно так: «Ничего нет выше, ничего нет ниже, ничего плохого, ничего хорошего, ничего злого, все уже есть, все доступно. Во всём и со всем».

Не знаю, что имеется в виду, но смысл этих строк лучше откроется, когда отметят 85-летие поджога Рейхстага. Газеты снова пишут, как 27 февраля 1933 года 24-летний коммунист из Голландии по имени Маринусван дер Люббэ вошел с факелом в здание немецкого парламента, и с того момента европейская история, заложив крутой вираж, пошла по назначенному кругу.

Нацисты использовали этот момент как повод для репрессий против коммунистов и социал-демократов. Были приняты строгие законы, начались еврейские погромы, в Германии утвердился фашизм. Суд в Лейпциге шел с 21 сентября по 23 декабря. Из пятерых обвиняемых только наш герой признал вину. Его казнили на гильотине. Место захоронения оставалось тайной, пока усилиями голландцев, создавших фонд памяти горемычного земляка, не удалось рассекретить архивы. В 1999 году его останки извлекли из анонимной могилы на Suedfriedhof и упокоили в родном Лейдене (Нидерланды). Со всеми почестями.

А на кладбище в Лейпциге привезли фрагмент стены Рейхстага. В мае 2000 года голландцы изваяли настоящий монумент, чтобы поставить перед входом в парламент как напоминание о тех событиях. Сутки он лежал под открытым небом, ожидая «добро» на установку. Но ночью куда-то исчез, так и не нашли. Говорят, утащили неонацисты и закопали. В январе 2008 года ван дер Люббэ амнистировали по закону о несправедливых судебных приговорах нацистских судов. Историки до сих пор спорят, кем он все-таки был – идейным противником или марионеткой в руках фашистов.