Рождество по старообрядному стилю

На Рогожке встречают 2018 год от Рождества Христова и 7527 год от сотворения мира.

Старообрядцы в России не стали диковиной для любопытных, как амиши – ультраконсервативные христиане в США. Про наших староверов не снимают телешоу, и сами они с явной неохотой допускают к себе человека с фотокамерой. Староверы так привыкли ревностно оберегать свою обособленность, что до сих пор косо смотрят на человека с фотоаппаратом, шикают на него, и даже авторитет митрополита не всегда способен примирить простых верующих с тем, что кто-то чужой приходит в храм и фотографирует.

Казак у входа в старообрядческий храм в Рогожской слободе махнул на меня рукой: что, мол, с дураком спорить – говорят ему, нельзя снимать, а он свое талдычит. Фотография, с точки зрения консерваторов, запечатлев однажды сакральное, может навсегда сделать его будничным. Поэтому вы не увидите фотографий таинства причащения – его запрещено снимать по решению Собора староверов.

Рождественское богослужение, которое мне все-таки удалось посетить на этот раз, проходило в «двух актах с эпилогом», которым послужил детский праздник. Основное действие утром совершалось в Покровском кафедральном соборе на Рогожском кладбище. В просторечии Рогожка – один из крупнейших центров старообрядчества в России. За последние десять лет она преобразилась, ее существенно отремонтировали.

Староверы сохраняют средневековый канон вплоть до «единого аза».

Верующие приходят на такие праздничные службы семьями. Старики от усталости присаживаются на лавочки, дети капризничают – они еще не понимают той традиции, к которой принадлежат, но их первыми подносят к причастию. Именно этого и требует старообрядчество – сохранения традиций, преемственности. Даже в небольших приходах, совсем не богатых, сохраняются очень старые иконы и книги. И не только в приходах – в семьях. Семья и воспитывает будущее общины. Язык нас заставляет ошибаться и думать, что староверие – это что-то о седовласых старцах и согбенных старухах. Конечно, это неправда, иначе староверы так и остались бы в XVII веке. Старообрядцы очень семейны, такими бывают семьи в эмиграции, живущие в диаспоре, а последователи протопопа Аввакума оказались, не покидая родину, как бы в диаспоре, когда отказались изменить своей вере.

Староверие требует от своих адептов более осознанного отношения к вере и религии, чем господствующее исповедание. Ведь для многих ассоциация себя с официальной Церковью – своего рода способ найти свое место на карте народов: русский – значит, православный. Эту фразу я слышал не раз и не два. Но глубокой воцерковленности она не предполагает. А вот со старообрядчеством так не работает. Если ставишь себя в оппозицию большинству – надо держать ответ хотя бы перед самим собой.

Внутри Покровский собор освещен очень слабо – лишь свечами в паникадилах. Электрический свет включается только для причастия. И этот полумрак создает ощущение древности всего происходящего. XXI век словно остался за порогом, хотя один раз все-таки «прорвался» внутрь сакрального пространства, когда приставленный для наблюдения за мною диакон, наверное, не выдержал и сам сделал фотографию на смартфон.

Митрополит Корнилий чувствует себя прекрасно среди «малых сих». Фото автора

Женщины в храме все в светлых платках, вероятно, эти платки специально для праздников. Мужчины с бородами – брить бороду значит искажать образ и подобие Бога. И те, и другие в большинстве своем в традиционных одеждах – фасоны такие, в каких ходили в церковь пару веков тому назад.

После богослужения – проповедь, во время которой лидер крупнейшей Старообрядческой церкви митрополит Московский и всея Руси Корнилий (Титов) говорил о церковной периодике и представлял новый номер вестника. При Корнилии Старообрядческая церковь продолжила курс на сближение с обществом, взятый еще его предшественником митрополитом Андрианом (Четверговым). Говорят, никакой репортаж не был бы возможен до этого, когда предстоятелем Церкви был митрополит Алимпий (Гусев).

За проповедью митрополита последовал небольшой крестный ход в соседний, недавно снова открытый Рождественский храм. Сейчас богослужения в нем редки – там пока что музей и время от времени проводятся церковные Соборы. Бросается в глаза контраст с золочеными, украшенными иконами стенами Покровского собора. Здесь стены белые, аскетичные, икон мало. Алтарная часть вызывающе напоминает интерьер «латинского» храма – апсида открыта, иконостас пока еще отсутствует. Впрочем, обретение храмом традиционного вида – вероятно, дело ближайшего будущего.

После земных поклонов верующие, число которых уменьшилось – всех присутствовавших в Покровском соборе Рождественский просто не вместил бы, – крестным ходом вернулись обратно.

По традиции после службы проходил детский праздник в Доме причта. Прихожане основательно подкрепились после богослужения, дети играли в главном зале. И после того как какой-то мальчуган вбежал в зал и предупредил всех: «Владыка идет!» – и все немного успокоились, митрополит Корнилий действительно вошел в зал.

Старообрядцы, кажется, еще не совсем освоились в качестве общины, обласканной властями (вспомним недавний визит Владимира Путина на Рогожку), и священноначалие пока сохраняет очаровательную простоту в обхождении с простыми верующими. Митрополит Корнилий, войдя к детям, немного поговорил с ними, после тихонько спросил у помощника, куда ему сесть, и примостился на краешек лавки, рядом с детьми.

Старообрядцы сохранили не только иконы и книги – детские игры, сказительные формулы сохранились у московских старообрядцев лучше, чем в иных деревнях. Казаки пересказывали «своими словами» евангельскую историю Рождества для детей. Детская игра в «Дударя» и того старше – корни ее лежат в такой глубокой древности, когда на Руси и христианства не было.

Неверно будет думать, что старообрядцы сопротивляются времени – за пределами Рогожского поселка опознать старообрядца нелегко, а то и невозможно. Жизнь научила по-своему разделять богово и кесарево.