Камера-одиночка. О кинематографе, в котором нет места сценаристу и режиссеру

Задача антрополога – показать повседневную жизнь такой, какой зрители ее себе даже не представляли. Кадр из фильма «Отель «Сплендид»

В Москве прошел VII международный фестиваль визуальной антропологии «Камера-посредник», организованный Институтом этнологии и антропологии РАН, МГУ и Московским педагогическим государственным университетом. Из двух сотен работ документалистов со всего мира были отобраны 23 картины, с которыми московские зрители могли ознакомиться на кинопоказах в МПГУ, Институте стран Азии и Африки МГУ и в Центре документального кино.

Основная идея антропологического кинематографа – стирание границ. Фильмы, которые демонстрируются на подобных фестивалях, представляют собой результат долгой и кропотливой полевой работы исследователей, фиксирующих буквально каждый шаг своих героев. Они часто склоняются к отсутствию сюжета, вместо него структурирующим элементом выступает простое изложение хронологического порядка происходящих в нем событий. Идеал антропологической документалистики сформулирован в названии фестиваля: между зрителем и героями фильма не должно остаться других посредников, кроме единственного, необходимого технически – камеры, а экран должен перестать быть четвертой стеной и стать дверью в мир. А значит, режиссеру и оператору приходится прикладывать усилия для того, чтобы раствориться в кадре, стать частью того эпизода из жизни героев, с которым они хотят познакомить зрителя. Кинематографисты достигают этого разными методами, поэтому истории, стоящие за фильмами, бывают не менее интересны, чем представленные на экране. А сами эпизоды – от сенокоса в старообрядческой деревне под Пермью («Время сенокоса», Евгений Александров и Елена Данилко, 2016) и истории помолвки египтянки Хебы с нелюбимым женихом («Нильская невеста», Эдуар Миллс-Аффиф, 2015) до быта африканских беженцев в Италии («Отель «Сплендид», Мауро Буччи, 2016) и ночных смен в Таллинском торговом центре («Солярис», Павел Борецкий, 2015) — могут быть самыми разнообразными. 

Режиссер «Времени сенокоса» Евгений Александров, один из его героев и камера-посредник. Фото Елены Данилко

«С самого начала своей работы я показывал ее результаты героям, и их основной реакцией был смех – они смеялись, – говорит режиссер Мауро Буччи о том, чем стала его работа над фильмом для жителей трехзвездочного отеля «Сплендид», пересекших Сахару, охваченную войной Ливию и Средиземное море, беженцев из Кот-д’Ивуара, Ганы, Сенегала и других уголков Африки. – Им было очень интересно взглянуть на себя, они даже просили отправить запись домой, чтобы показать семье». Сложно объяснить, какие конкретно события происходят на экране на протяжении фильма: наиболее достоверным описанием стали бы слова «ничего необычного». Камера и безмолвный оператор сопровождают каждый шаг героев от размещения в отеле до получения документов (или отказа в них). Зритель вместе с ними учит итальянский, моет гостиную, готовит еду, курит на балконе, молится, играет в крокет и готовится к интервью, на котором всемогущая комиссия определит, останутся ли они здесь жить и работать… То есть проживает за 90 минут экранного времени несколько самых, пожалуй, важных месяцев в жизни этих людей, которые незадолго до того оказались среди счастливчиков, избежавших гибели в пустыне или море, продажи в рабство или авиационных ударов. «Пересечь Сахару было трудно, пересечь море – еще труднее. Но Ливия – жуткое место!» – рассказывает с экрана бывший армейский офицер и миротворец ООН из Ганы, показывая фотографии своей семьи.

При этом складывающееся впечатление о том, что режиссеру в таком фильме делать нечего, не имеет ничего общего с действительностью. Даже от опытных актеров бывает сложно добиться естественности в кадре; что и говорить о простых людях, которые должны жить своей обычной жизнью, каждый момент которой внезапно оказывается под прицелом видеокамеры. «Герои очень волновались о том, как они выглядят, какой за ними фон: ведь если их увидят близкие, они должны видеть их прекрасную новую жизнь и социальный статус! Первая реакция на беженцев – жалость. Многочисленные печальные жизненные истории. Я хотел показать другую реальность: то, что они могут улыбаться, строить планы на будущее, наслаждаться жизнью», – говорит автор фильма. Чтобы его камера стала частью жизни его героев, он провел вместе с ними несколько месяцев.

Но разделить со своими героями житейские тяготы, оставшись за кадром – это только один из способов познакомить зрителей с ними. Исследователь может стать частью события, о котором ведет рассказ, оставшись в центре внимания объектива, но сконцентрировавшись на реакции. Так поступили в своем рассказе о четырехдневной поминальной церемонии в Гвинее антрополог Мартин Грубер и лингвист Франк Зайдел. Пожалуй, самый запоминающийся момент их фильма «Между исламом и священным лесом», рассказывающий о странном соседстве религии пророка и племенного культа, ритуалы которого отправляются тайным женским обществом Налу, – это реакция героинь на то, что съемочная группа прервала съемку, не дождавшись конца обряда. «Мы танцевали, пока не взошла луна! – негодовали они, отчитывая непочтительных белых. – Куда это вы запропастились?» Те, кого допустили взглянуть на обряд, стали его частью, не осознавая этого. Когда съемочная группа покинула место священнодействия, не желая мешать ему своим присутствием, женщины племени почувствовали, что обряд лишился важной части. «Этнографический фильм более интимен, более рефлексивен, чем традиционная документалистика», – говорит Мартин Грубер.

Фильм «Somos Cuba» («Мы – Куба») был смонтирован из материала, который отснял с 2008 по 2014 год житель Гаваны по имени Андре. Режиссер Аннет Илиев, передавшая ему видеокамеру и нелегально вывезшая пленки с Кубы, оказалась на расстоянии тысяч километров от своих героев. Ее основной задачей стало обратить внимание зрителя на самые важные моменты жизни Андреаса и его семьи, о которых он рассказал сам. Это разговоры с растущей не по дням, а по часам дочкой Лейдис, пикеты соседа-оппозиционера, поездки на подножке мусоровоза к побережью, где кубинцы собирают оставленные суеверными соотечественниками в жертву богам фрукты и куриные тушки, чтобы прокормить свои семьи… От максимального сближения со своими героями отказались чехи Михал Павласек и Иво Бистржичан. Их короткий фильм «Масса» посвящен сформировавшемуся на греческом побережье муравейнику из прибывающих десятками беженцев, встречающих их волонтеров, полиции и моментально разбирающих и перепродающих ставшие ненужными резиновые лодки и моторы мародеров. Он снят нарочито по-журналистски (сказывается профессиональный опыт Михаила Павласека, о котором он рассказал автору, отмечая шашлыком завершение фестиваля в Подмосковье): встречающие на берегу лодки с беженцами представители прессы давно стали для людей привычной картиной.

Приближаясь к героям на расстояние шепота (Мауро Буччи в интервью для своего фильма использовал подчеркнуто крупные планы) или, наоборот, отстраненно фиксируя происходящее в стиле телевизионных секций «без комментариев», антропологи добиваются того, чтобы зритель остался один на один с человеком, о котором он скорее всего без этого фильма никогда не услышал бы. В век победившего информационного шума сравнительно короткие и предельно сфокусированные истории, которые рассказывают их ленты, дорогого стоят.