От Руси татарской к Руси советской

Здание Ханской мечети в Касимове – екатерининских времен; времена татарского владычества помнит лишь минарет. Фото Андрея Сузи

Дорога в «татарскую Русь» Касимовского ханства начинается – как, наверное, и все дороги в России – с памятника Владимиру Ильичу Ленину. Вождь мирового пролетариата будет преследовать путника всю дорогу, идти за ним по пятам и вместе с ним осматривать местные достопримечательности со своего постамента. В этом отношении тем, кто едет в Касимов через Егорьевск, можно сказать, везет – Ленин их встречает в человечном и даже задушевном расположении духа. Гипсовый Ильич на бензоколонке у поворота с Егорьевского шоссе не декламирует с трибуны тезисы и не ведет за собой революционные массы, а беседует с солдатом и матросом. Солдат, матрос и вождь в 2013 году «переместились» на автозаправку с пересечения улиц Советской и Тупицына в Егорьевске – там революционный кружок заслужил меткое прозвище «На троих». Грозные вояки слушают вождя почтительно, но смотрят на низенького Ульянова сверху вниз. Руки Ильич развел в стороны, и может показаться, что слушателям он хвастается пойманной щукой. Ленинская длань, отломившаяся за ветхостью, заботливо примотана несколькими слоями скотча, и в голове при взгляде на нее само собой звучит: «Поскользнулся, упал. Очнулся – гипс». Таким Лениным встречают туриста края застывшего начала 1920-х годов – времени больших надежд и свершений на фоне странного, исковерканного годами разрухи старо-нового быта. Именно в эту эпоху и в эти места имеет смысл отправиться, чтобы увидеть, как в жизнь и историю России входила революция.

Зато Касимов – воплощенная княжеская Русь. Городец Мещерский, который летописи впервые упоминают в 1152 году, был домом на берегу Оки для растворившихся друг в друге славян, мещеры, мордвы и муромы. Война за великое княжение между потомками Дмитрия Донского стала поворотной точкой в судьбе города. Царевич Касим, сын Улу-Мухаммеда и потомок Чингисхана, стал в той войне верным союзником Василия Темного: вместе с ним он разгромил в 1450 году у стен Галича Мерьского Дмитрия Шемяку и остановил набеги первого хана Большой Орды Сайида-Ахмада I на реке Пахре. Победитель последней кровопролитной междоусобной войны Василий II не обошел благодарностью своего союзника. В 1452 году он пожаловал Касиму город на Оке, который и стал центром просуществовавшего до конца XVII века среди мещерских и муромских лесов ханства. Именно в честь казанского царевича город и получил свое современное название.

Ханское владычество на берегах Оки сделало Касимов причудливо-эклектичным уголком, в котором рукой подать от православных храмов до текие – усыпальницы – Шах-Али-хана и внушительной Ханской мечети, возведенных в XVI веке. Правда, истинно ханским у мечети остался только минарет – кирпичную мечеть снесли в 1702 году при Петре I, который, как гласит легенда, перекрестился на нее во время плавания по Оке, приняв за церковь. Новую мечеть касимовские татары отстроили только 66 лет спустя – по именному указу Екатерины II.

Памятник Ленину и бойцам революции в Егорьевске прозвали «На троих». Фото автора

После того как под ударами русских войск Ивана IV пала Казань, начала увядать и татарская архитектура Касимова, который перестал быть вассальным русскому царю ханством – пограничьем двух миров. В касимовских землях закончила свои дни сосланная казанская царица Сююмбике. Со смертью последней правительницы Касимова Фатимы-Султан (по слухам, задушенной приближенными за намерение принять христианство) в 1681 году город отошел казне и погрузился в русскую провинциальную спячку – до 1917 года.

Советскую власть, установившуюся в рабочих городах и к октябрю 1917-го сбросившую Временное правительство, не спешили принимать «мелкобуржуазные» уезды, сполна испытавшие на себе войну и голод. Гражданская война в разных районах гибнущей империи выглядела по-разному. Ее лицом в приокских и поволжских уездах стали жестокие крестьянские восстания против коммунистов. Замена сельских советов комитетами бедноты, занимавшихся откровенным грабежом, продразверстка и мобилизация в Красную армию крестьянам быстро встали поперек горла – уже в ноябре 1918 года уезды Рязанской губернии, включая Касимовский, бунтовали против большевиков. Как и во многих других местах, восстание начали мобилизованные красноармейцы, которые захватили пароход, на котором их должны были отвезти в Рязань для формирования частей. Они высадились в селе Тума и двинулись назад в Касимов, разгоняя по пути Cоветы и убивая их членов. Подавлено выступление было жестоко. «Расстреляно кулаков и буржуазии в Касимове и уезде до 150 человек (точное число расстрелянных выясняется)»,  сухо сообщал по этому поводу доклад о подавлении мятежа. Убитые коммунисты сейчас лежат в братской могиле под установленным в 1924 году обелиском в сквере на Соборной площади. Надпись «Борцам за великие идеалы человечества – коммунизм» в лучах восходящего солнца и лазоревых облаках и только-только появившийся герб СССР с воздушным серпом и молотом на длинной тонкой рукояти напоминают о временах, когда громкие слова о будущем всего мира на берегах Оки еще не звучали как шутка.

Эти времена живы и в Иваново. Революционные события начала ХХ века здесь еще помнят, и панно на площади Революции с цитатой Ленина о том, что «московский, питерский и иваново-вознесенский пролетариат доказал на деле, что никакой ценой не уступит завоевания революции», сияет под весенним солнцем как новое. Первый в России Совет рабочих и крестьянских депутатов появился именно там, и в доме, где он проходил, до сих пор действует Музей первого совета. Дух победившего восстания в Иваново удерживает конструктивизм родом из конца 1920-х и начала 1930-х годов. Его строгие и лаконичные линии должны были стать опорами для нового быта советского государства. Динамика, функциональность, простор и свобода – такими проектировали города молодой советской республики. И ивановский полет архитектурной мысли 20-х годов – дом-корабль, дом-подкова, дом-птица и др. – задает городу тон и по сей день. Жаль, внутри он выглядит уже далеко не так экстравагантно, как снаружи, – возраст и отсутствие капитального ремонта дают о себе знать.

О послереволюционном авангарде своими обводами напоминают новые ивановские храмы, которые неожиданно хорошо чувствуют себя рядом с брежневскими революционными монументами и экспериментами в искусстве. Бронзовый Георгий Победоносец на площади Победы больше напоминает всадника с картины «Купание красного коня», а храм за его спиной со своими стеклянными полосами окон и обилием вертикальных линий не был бы чужероден и в раннем СССР. Не выглядит анахронизмом и Федоровская церковь на площади Революции, стоящая за спинами сражающихся на баррикаде монументальных рабочих. Когда-то мавзолей вождя рабочего класса строился напоминающим древние зиккураты – теперь русские храмы несут в себе отпечаток коммунистического конструктивизма. Кажется, это – вместе с колокольным звоном над обелиском погибшим коммунистам в Касимове и заботливо перевязанной рукой Ильича с бензоколонки – достаточно свидетельствует о примирении России со своей историей, о котором так много говорят в год 100-летия двух революций.