0
3168
Газета Стиль жизни Интернет-версия

06.03.2017 00:01:00

Безрассудная история

Тэги: история, время, эпоха, душевное расстройство, неврозы, психозы, истерия, паранойя, фрейд


история, время, эпоха, душевное расстройство, неврозы, психозы, истерия, паранойя, фрейд На церемонии Оскара туристы делают селфи со звездами отнюдь не в вечерних нарядах. Фото Reuters

У каждого времени – свое помешательство. Сегодня мы сходим с ума совсем не так, как это делали наши предки. И в этом кроется глубокий исторический смысл.

Было время, когда рассудок теряли с особым вкусом. На исходе XIX столетия, например, массовым способом умопомрачения стала истерия. Мы это знаем во многом благодаря Фрейду, который был не только великим врачом, но и писателем-новатором. Его бестселлеры популярны до сих пор. Самое интересное в них – мелким шрифтом, истории его пациентов и пациенток. Большинство из них (и это могло бы показаться странным) лечились от истерии. Диагноз, который сегодня ставится единицам. Куда она теперь исчезла, истерия, все эти причудливые симптомы, описанные мэтром с клинической тщательностью?

Фрейд учился в Сальпетриере, парижской больнице, в клинике доктора Шарко. Что происходило там тогда, ярко описал доктор Аксель Мунте в своей знаменитой «Легенде о Сан-Микеле». Каждый вторник Жан-Мартен Шарко устраивал публичные сеансы, «в набитой битком большой аудитории собирался «весь Париж» – писатели, журналисты, известные актеры и актрисы, дамы полусвета, которых влекло сюда патологическое любопытство и желание увидеть поразительные чудеса гипноза». На глазах у всей этой почтенной публики Шарко исцелял истеричек. «Одни с удовольствием нюхали нашатырный спирт, когда им говорили, что это розовая вода, другие ели уголь, если его называли шоколадом, одна ползала на четвереньках и яростно лаяла, когда ей внушали, что она – собака, махала руками, старалась взлететь, когда ее превращали в голубя, или с криком ужаса подбирала платье, когда к ее ногам бросали перчатку и внушали, что это змея…» При этом Шарко был отнюдь не шарлатаном, а уважаемым врачом, который сделал серьезный научный вклад в медицинскую науку. Просто время было такое. И такой невроз.

Каждое новое поколение предпочитает слетать с катушек собственным неповторимым образом. Что кроется за этим? Есть ли смысл в том, каким способом на этот раз человечество решило сойти с ума? И как это может отражать суть эпохи?

Взять, например, отдельного человека. Живет он себе и чего-то важного в своей жизни не делает. Творчески не растет, не проявляется, не раскрывает себя, не исследует. Бредет по накатанной. И в конце концов его накрывает какая-нибудь душевная хандра. Депрессия, тревога – что-то подобное. И приходится ему остановиться, начать разбираться в себе, в жизни. Что не так? Что остается за кадром? И тогда-то и оказывается, что в настигшем его душевном расстройстве прятался важный смысл. Это было своеобразное послание самому себе. О неисследованных внутренних территориях, спрятанных и забытых ресурсах, о чем-то сущностно важном.

Также и со всем человечеством. Подрастает новое поколение, и есть у него некая скрытая внутренняя задача, ни для кого не очевидная. Что-то именно в это время должно осуществиться. Или может осуществиться, если повезет. Но что? Как людям уловить эту странную связь между временем и собственным призванием? Вот тогда-то своеобразным зеркалом эпохи и оказывается то или иное душевное расстройство. Невроз охватывает все больше людей и помогает раскрываться общей мечте.

Истерия, истерический припадок – весьма распространенный в конце XIX века душевный недуг, а доктор Жан-Мартен Шарко считался в этой сфере лучшим специалистом.		Пьер-Андре Бруйе. Лекция в клинике Сальпетриер.1887. Университет Париж Декарт
Истерия, истерический припадок – весьма распространенный в конце XIX века душевный недуг, а доктор Жан-Мартен Шарко считался в этой сфере лучшим специалистом. Пьер-Андре Бруйе. Лекция в клинике Сальпетриер.1887. Университет Париж Декарт

Так, массовая истерия времен Фрейда была проявлением начавшейся в то время эмансипации. Дамы вышли из своих гостиных и кухонь на белый свет. И лающие девушки на сцене стали утрированным зеркалом этой общественной ломки. Причем эмансипации не только женской, мир на рубеже тех веков вообще становился все более публичным, словно выходил наружу – уличные демонстрации, кинематограф, лампочки, радио, автомобиль, аэроплан, конвейер…

Или в сталинскую пору жители СССР, как и сам вождь, массово страдали паранойей. Искренне читали в газетах передовицы про вредителей и кровопийц, верили, ужасались, пересказывали соседям, может быть. И у этой паранойи был неявный, но важный смысл. Ведь каждое утро страна вставала со славою навстречу дня, и что-то важное в душах оказывалось вытеснено, чтобы выжить. Лучше не помнить, не знать, не ждать, чтобы иметь возможность спать. И просыпаться под веселое пенье гудка. Вытеснены – злость, отчаяние, скорбь. В том числе и скорбь по собственной жизни, по тому, что в ней никогда не случится, ведь нельзя, смертельно опасно. И паранойя становилась утрированным отражением утраченной мечты. Зазеркальем, связывающим человека с его творческим огнем. Который хоть и тлел, но благодаря этой невротической связи не потух. И даже был передан тем, кто шел после.

Ну а на излете советской эпохи общество заныло депрессией. Об этом пронзительно у Высоцкого – о державе, «что раскисла, опухла от сна». Его родное тоскливое «эх» о том, как все не так, что слишком долго приучались мы жить впотьмах. «Свет лампад погас, воздух вылился...» Парализующая пустота. В депрессии была потребность. Кто-то пил водку, кто-то феназепам, кто-то пустырник. Главное было «успокоить нервы». Пережить это время, в которое ничего не происходит. Притушить что-то важное внутри – до поры, чтоб не обжигало так. Но и не потухло насовсем – тоже.

Или нулевые, маниакальные. Кислотное счастье, словно под экстази – ненасытное, потребительское. Эта странная гедонистическая эйфория: путешествия, экстремальный спорт, крутая тачка, Рублевка, нефть… да все вообще круто! Какой был смысл в этом помешательстве? Что-то важное в обществе под эту музыку, возможно, должно было воспрянуть. Воспрянуло ли?

Теперь времена опять не те, и социальный невроз другой. Пограничное расстройство общества. Нечто странное и беспокоящее происходит сегодня у людей с границами. С этим навязчивым стремлением строить стены: США, Венгрия, кто еще? И в то же время менее очевидным желанием эти стены разрушать. Границы отдельной личности расплываются, когда весь мир имеет возможность глянуть, когда ты был в Сети и, может быть даже, с кем вчера пил. Мы растекаемся киселем по множеству аккаунтов. Пароли, пароли, пароли, но и они не помогают защититься, мы постоянно открыты лайкам, комментариям, оценкам. Мы словно голые во всем этом полубезумном мире, где нужно высказаться по любому поводу, то гневно, слюнно, то слащаво, ласково, и все это кажется более приемлемым, чем помолчать. И даже глава большой державы с высокой трибуны теперь говорит на грани фола (Дональд Трамп ведь яркий представитель некой общей исторической тенденции, а не чертик из табакерки). И на церемонии Оскара среди звезд в смокингах и платьях от кутюр теперь делают селфи туристы в шортах. И растворяются незыблемые правила. И нигде не заканчиваются границы не только России (как сказал уже наш президент) – границы вообще всего нигде не заканчиваются. Но самое важное – твои личные. Действительно, где во всем этом безумном потоке тогда заканчиваюсь я? И где я вообще?

И хочется хвататься за разное, чтобы это понять. Возникает навязчивый страх пропустить что-то важное – среди этих бесконечных льющихся со всех сторон новостей, картинок, звуков, машин. Будто все это хоть как-то можно контролировать, если быть в курсе немыслимо бесконечной информации вокруг. Будто еще не пойманы сетью, и можно плыть куда угодно.

Какой глубокий смысл у этого социального невроза – пока не ясно. Мы можем лишь просто его прожить, осознавая, чувствуя, объясняя. Потому что мы и есть его смысл – те, кто живет во всем этом сегодня.



Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


В ноябре опросы предприятий показали общую стабильность

В ноябре опросы предприятий показали общую стабильность

Михаил Сергеев

Спад в металлургии и строительстве маскируется надеждами на будущее

0
1283
Арипова могут переназначить на пост премьер-министра Узбекистана

Арипова могут переназначить на пост премьер-министра Узбекистана

0
814
КПРФ заступается за царя Ивана Грозного

КПРФ заступается за царя Ивана Грозного

Дарья Гармоненко

Зюганов расширяет фронт борьбы за непрерывность российской истории

0
1551
Смена Шольца на "ястреба" Писториуса создает ФРГ ненужные ей риски

Смена Шольца на "ястреба" Писториуса создает ФРГ ненужные ей риски

Олег Никифоров

Обновленная ядерная доктрина РФ позволяет наносить удары по поставщикам вооружений Киеву

0
1502

Другие новости