Хренового вам, но легкого пара!

Термальные воды издревне привлекали поклонников красивого тела. Лоренс Альма-Тадема. Термы Каракаллы. 1899. Фрагмент

«Понимаете, каждый год 31 декабря мы с друзьями ходим в баню. Это у нас такая традиция» – кому из нас, приверженцев непременного оливье, сверкающей сказочными огоньками елки и невозможно ароматных – кажется, только раз в году они так пахнут – мандаринов, не знакома эта фраза Жени Лукашина?! Собственно, и сама «Ирония судьбы» давно уже стала обязательным атрибутом новогоднего стола: фильм Эльдара Рязанова впервые вышел на экраны тогда еще глубоко советского телевидения 1 января 1976 года и буквально сразу же завоевал симпатии миллионов людей.

На этом фоне незаметным прошел юбилей еще одной традиции, связанной с празднованием Нового года: вот уже 40 лет многочисленные фанаты русской бани, по крайней мере в России, считают необходимым именно 31 декабря отдать должное банному пару и березовому венику.

Знаю даже тех, кто во имя этого обязательного действа в последний день декабря откладывают непреложные дела и даже загранпоездки.

Однако не посвященному в особенности национальных традиций россиян иностранцу, однажды посмотревшему этот фильм, может показаться, что русские люди ходят в баню только раз в год. Однажды меня так и спросил один симпатичный итальянец, большой мастер создавать прекрасные композиции изо льда, для чего он специально и прилетел в Россию на фестиваль ледовых скульптур.

Зимой того года в Москве стоял жуткий мороз, и поскольку мы с ним по каким-то делам как раз и находились недалеко от знаменитых Сандунов, я попыталась объяснить своему другу, какие альтернативы холоду у него как у представителя сильной половины имеются. Но Джованни никак не мог понять, почему для того, чтобы согреться, надо раздеваться догола и долго бить себя березовым, или даже лучше дубовым, веником. Отчаявшись, я посоветовала ему для начала посмотреть мою любимую «Иронию», и это была, конечно же, тактическая ошибка: там-то процесс согрева заключался больше не в банных процедурах, а в распитии крепких напитков.

Чтобы понять, зачем нужно истязать себя березовым веником, надо для начала это попробовать. Фото Владимира Смирнова/ТАСС

Возможно, поэтому, встретившись на следующий день, мой экспрессивный ледовый скульптор буквально с ходу закричал: «Роза, я ничего не понял, почему Павлику надо было идти в баню именно тогда, когда он должен был улетать к жене, в Ленинград?! И почему у вас в бане так много пьют?» В тот момент я чуть не сказала Джованни: «Знаешь что, иди-ка ты в баню!» Хотя он все равно бы не понял, что на этот раз я не предлагаю ему помывочных процедур.

Ну что тут скажешь: что итальянцу – странно, то россиянину – мило.

Моя любовь к бане имеет более длительную историю, чем фильм Рязанова, и началась она с откровенного к ней нежелания. Первый раз я оказалась в парилке пяти лет отроду. В те времена ни о каких личных ваннах большинство советских людей и мечтать не могли, а потому добросовестно, раз в неделю, ходили в общественные заведения, солидно называемые «банно-прачечными комбинатами».

На входе в раздевалку каждому из посетителей выдавался довольно примитивный ключ с номерком на веревочке (подозреваю, что он подходил ко всем подряд одежным шкафчикам), позже надеваемый каждой женщиной на щиколотку. Мало того, что мне, малолетке, было невыносимо сидеть в ужасно жаркой, как тогда казалось, парилке средь огромного количества голых теток, так еще запрещалось потом обливаться холодной водой. Моя дорогая бабуля всегда боялась, что ее худосочная внучка простудится, и потому при выходе из преисподней она хватала таз с горячей водой и незамедлительно окатывала меня с ног до головы. Не поверите, до сих пор стыдно за тот, наверное, оглушительный визг, который я там, в общественном месте, устраивала.

Но с тех пор минуло много лет, теперь я уже стойкий адепт еженедельных банных процедур. И если по каким-то причинам случается пропустить несколько бань подряд – чувствую себя так, как если бы меня лишили десерта, в случае если бы я любила сладкое.

А если серьезно, ходить в баню – это действительно целое действо. И когда за годы хождения по самым разным банным местам ты, наконец, находишь ту самую-самую, считай, что ты приобрел верного друга. Точнее, много верных друзей, начиная с банщицы, которая, тебя завидев, улыбается тебе так, словно вы давно не виделись, а на самом деле прошла всего неделя. А на выходе так искренно говорит: «С легким паром!», что всю дорогу ты потом бежишь вприпрыжку, словно школьница. И заканчивая мужиками, выходящими из банного отделения рядом, галантно подающими тебе, вроде бы распаренной и малопричесанной, пальто и шапку.

Ведь если ходить в баню более-менее регулярно, то у тебя непременно образуется своя, именно банная компания. Это те самые любители пара, которые предпочитают так же, как и ты, ходить сюда именно в этот день и в это время. Поэтому иногда встреча начинается с передачи каких-то ранее обещанных кремов, настоек и прочих женских штучек. Самые постоянные посетительницы, как правило, еще и отменные парильщицы. Парильщица, на нашем банном сленге, – это не та, которая любит больше всех париться в бане, а та, которая готовит парную для всех остальных. Нет, ну, по правилам, в каждом уважающем себя банном заведении есть официальная такая поддавальщица – на двери в парную иногда даже висит расписание, как часто будет готовиться парилка. Но каждая из нас любит делать «свой пар».

Зачем мне это нужно – бросать в огнедышащую печь раз за разом ковши с кипятком и своим, пардон, голым телом проверять, установилась ли в парилке приемлемая температура, – я до сих пор до конца не понимаю, но всякий раз в очередь все равно устно записываюсь. Наверное, каждой из нас все-таки приятно услышать эдакое расслабленное от своих подруг: «Дай бог здоровья, легкий пар, отменный».

Впрочем, в бане тетеньки вроде меня не только парятся. Банных посетительниц (по мужскому отделению, в силу физиологических особенностей, сведений гораздо меньше) можно условно разделить на несколько партий.

Например, по возрасту: за годы банного стажа заметила, что преимущественно ходят париться женщины от 40 и выше. Хотя в нашей компании есть некая Ирина, которой уже далеко за 80 лет. Она и сама поддает очень крепкий пар, и покрикивает на других неумех, которые, на ее вкус, сделали слишком мягкую парилку. «Мало! – кричит, – поддай-ка жару!»

Есть те, кто приносит с собой массу всяких добавок к пару. Вроде натертого хрена, настоянной на кипятке ромашке, полыни. Если сделали «хреновый» пар, то умелица этого действа убеждает всех, что идет очищение организма по всем параметрам и нужно сильно-сильно моргать, чтобы прочистить и радужную оболочку глаз. Спорить в этот момент не рекомендуется: потому что в качестве убедительного аргумента поддавальщица начнет энергично крутить простыней, дабы нагнать еще больше хрена, и тогда вам мало не покажется. Лучше расслабиться и получить удовольствие.

Есть группировки любительниц пивка с рыбкой, и не то чтобы после всего, что баней зовется, а во время, между заходами в парилку. Есть те, кого паром не корми, а дай поговорить о том, что «жить становится все хуже и хуже, а на этих поганых чиновников нет никакой у Путина управы». Есть немногие, но те, которые, наверное, приходят в баню «спустить пар». Такие одиночницы-«одномандатницы» вечно ищут повод к чему-то придраться: и пар им вечно не тот, и лучшую шайку кто-то из-под носа увел...

Но я отвлеклась. Ведь изначальный замысел мой состоял в том, чтобы рассказать вам, кто от нечего делать вдруг захочет прочитать мое признание любви к русской парилке. Что лучше бани может быть только еще лучшая баня. И счастье банное в том, что она – русская, жаркая, любимая – полезна не только для тела, но еще и для души. И если вы когда-нибудь попадете в баню, то от всей души желаю: «Легкого пара вам, мои дорогие!»