Африканское сафари космонавта Леонида Кизима

Автор статьи с Леонидом Кизимом – на память об африканском сафари. Фото из архива автора

О космонавтах СССР и России написано очень много, но мало кто знает, что космонавты бороздили и океаны зарубежных стран с миссией народной дипломатии. Мне вспоминается один эпизод из моего личного опыта работы с космонавтом Леонидом Денисовичем Кизимом во время его визита в Федеративную Республику Нигерия в июне 1981 года. Прибытие Героя СССР, в декабре 1980 года совершившего полет на космическом корабле «Союз Т-3», в столь отдаленную от Москвы страну – событие большой значимости и ответственности в повседневной жизни сотрудников посольства.

В апреле 1981 года меня вызывает наш посол Владимир Всеволодович Снегирев и говорит, что в Москве принято решение направить в Нигерию советского космонавта, в том числе и для участия в крупной советской выставке, посвященной освоению космоса. Мне, как атташе посольства по культуре, поручается заняться подготовкой и выполнением программы пребывания космонавта. Значение поездки Кизима поднималось и тем фактом, что это был первый визит космонавта в африканскую страну к югу от Сахары.

Встречали Кизима в аэропорту города Лагоса – со всей торжественностью, характерной для такого события. Надо отметить, что перелет из Москвы в Лагос был длительным. Аэрофлот летал в то время на лайнере Ил-18 через Триполи, а далее – через бесконечную пустыню Сахару в Нигерию. Полет продолжался около 16 часов, что весьма утомительно.

И вот мы видим, как с борта самолета сходит молодцеватый, подтянутый, коренастый молодой полковник ВВС СССР. На все приветствия отвечает доброй, мягкой улыбкой, простыми словами. Кизима по распоряжению посла поселили в гостевой комнате посольства, на красивейшем острове Виктория, в столице Лагосе. По русской традиции по случаю прибытия Кизима в его комнате хлопотами завхоза был организован праздничный товарищеский стол для руководства посольства.

Утром приезжаю в посольство и вижу, что Леонид Денисович в плохом настроении. Спрашиваю, что случилось, он отвечает, что «все, первую зарубежную поездку провалил». Поздно вечером приходил посол, его не было на товарищеской встрече, «и я его не признал и невежливо выставил за дверь, сказав: «Все ребята, отбой», и, видимо, обидел столь ответственного человека…». Я стал успокаивать Леонида, говоря, что Снегирев очень внимательный, добрый, хоть и строгий человек, он прошел большую жизнь, окончил Великую Отечественную войну офицером в Берлине и в жизни многое повидал и многое понимает.

Первые дни в Лагосе у Кизима прошли в напряженном графике: открытие выставки по космосу, встречи в университете столицы. На четвертый день нам с Леонидом Денисовичем предстояло вылететь в северный штат Нигерии, в город Сокото, где располагалась единственная в Африке школа по подготовке летчиков. Наконец, сказал мне Кизим, окажусь среди  собратьев по ремеслу. Город Сокото – это северный мегаполис, населенный в основном мусульманами, народностью хауса. В одежде, традициях они резко отличаются от народности йоруба, которая заселяет южные и центральные районы страны.

Следует добавить, что, конечно, Кизима и меня по всей стране сопровождала представитель протокола правительства Нигерии, очаровательная молодая, изящная сотрудница. На полковника Кизима она смотрела завороженно, но была в то же время и подчеркнуто серьезна с нами, видимо, получила установку от своих шефов. Кто она была на самом деле, мы так и не узнали до конца поездки. Но все местные власти безукоризненно выполняли все ее распоряжения.

Леонид Кизим с детьми сотрудников советского посольства в Нигерии.       Фото из архива автора

Ну да ладно. И вот мы с Кизимом – на огромном желтом, выгоревшем от солнца летном поле школы летчиков. Идет оживленный разговор, осмотр парка самолетов, в основном винтовых, учебных. И кто-то из летчиков-нигерийцев или руководителей школы вдруг подначивает Леонида: что, мол, действительно ты летчик или это все советская пропаганда?

Кизим, недолго думая, говорит: «Дайте самолет, докажу». Я, как услышал, пришел в ужас. Мне поручили не только сопровождать, переводить ему, но и обеспечивать его безопасность. И вдруг – полет! А Леонид Денисович завелся, можно сказать, с пол-оборота: летим, и все.

Выкатили нам из ангара небольшой двухместный самолет типа «Цесны», точно уже не помню. Садятся инструктор и Кизим – мест всего два. Я кричу, что не имею права отпустить его одного, должен быть рядом, как в фильме «Служили два товарища», мол, оба полетим, и точка. В общем, меня запихнули с трудом сзади двух летных сидений на пол.

На летное поле повыбегали все, кто был в школе, посмотреть как на чудо: советский космонавт – и на нигерийском учебном винтовом одномоторном самолете. Инструктор поднял машину в воздух, летели, конечно, без парашютов. Я спрашиваю Леонида: «Ты вообще летал на такого класса машинах?» Он отвечает, что нет, в основном на реактивных истребителях. Все же в полете по его настоянию инструктор дал ему штурвал, и Кизим сначала плавно, а потом, как пообвыкся со штурвалом, начал выкручивать воздушные кренделя – то делал «свечку», то бросал вниз, то делал крутые развороты. Хорошо, что «бочку» не стал делать, а то высыпались бы из полуоткрытой кабины.

В голове у меня закружилось – где земля, где небо. После 20 минут экзекуции кричу Леониду, что все, именем родины прошу его посадить самолет. С трудом, но удалось уговорить его. И вот мы на земле. К нам бегут все зрители и начинают качать Кизима и кричать: «Наш, наш летчик!»  Не помню, как добрались до гостиницы, оба возбужденные, Леонид Денисович довольный. Излишне говорить, что Сокото был покорен нашим летчиком.

Стали собираться к вылету рейсового самолета в Лагос. И тут нас постигает удручающая весть: рейса не будет, бастуют авиадиспетчеры. Я туда, сюда, обращаюсь к сопровождающей… Ничего сделать нельзя, а нам срочно надо быть в столице. Телефонной связи с посольством нет.

И тут я вспоминаю о своем хорошем друге из Лагоса, его недавно перевели в Сокото представителем федерального правительства. Разыскиваю его домашний адрес, мчусь к нему, объясняю ситуацию, что мне надо в Лагос, а это, извините, около 900 км. Единственное, говорит он, могу дать свою автомашину с водителем до Аджеакуты, где ваш крупный поселок строителей металлургического комбината, все же это на 350 км ближе к Лагосу.

Отправились часов в восемь вечера, значит, двигаться придется в потемках по неизведанной дороге. Кто работал в Нигерии, тот знает, какие лихие люди попадаются там на дорогах, да еще с оружием. На свой страх и риск несемся на юго-восток от Сокото, в центр наших специалистов – а это был крупный объект, около 3 тыс. специалистов. И вот как гром среди черного африканского неба мы ввалились в зал, где проходило собрание коллектива за красиво накрытыми столами со всякими русскими яствами. (В то время продуктовое обеспечение специалистов шло из Москвы.)

Когда присутствующие увидели живого космонавта, началось труднопередаваемое ликование. Для людей, отдаленных от родины, это просто подарок судьбы. Руководитель стройки немедленно связался с послом в Лагосе по радиосвязи, доложил обстановку и попросил задержать Кизима на сутки на комбинате. Но Снегирев, несмотря на свою мягкость и уважение к рабочим людям, жестко потребовал немедленно выделить автомашину с сопровождением и отправить утром Кизима и меня в Лагос, где через день утром должна быть протокольная встреча у президента страны…

В Лагосе все запланированные мероприятия прошли успешно, и мы с чистой совестью проводили Кизима в Москву.

Через год после поездки Леонида Денисовича в Африку я его неожиданно встречаю в Доме дружбы на Калининском проспекте в Москве. Обнялись, потолковали. Он мне и говорит: «Николай, с поездкой в Африку все обошлось благополучно, замечаний не получил и вот уже съездил во Францию и стал кавалером ордена Почетного легиона, но первую свою зарубежную поездку хорошо помню, спасибо всем, кто помогал мне в ней».

14 июня 2010 года Леонида Кизима не стало. Но, как говорят, космонавты не уходят из жизни, а улетают. Вечная тебе память, Леонид Денисович.