Как я была привидением

Актеры Мария Кулик и Александр Холтобин.

Я очень люблю театр и потому в последние годы стараюсь в театр ходить редко. Антреприза со своим «Чего изволите? Сбацаем-повеселим!» бесит своим примитивом. Переделанная – утрамбованная под нужды-тренды сегодняшнего дня классика удручает, одновременно вызывая горячее желание ее защитить. А ведь воистину по Гарсиа Лорке: «Театр – один из наиболее действенных и полезных орудий строительства государства, барометр его величия или упадка (…) изуродованный театр, вместо крыльев обладающий копытами, может деморализовать и усыпить всю нацию».

…Вдруг возбудились коллеги: на театре, мол, появилось нечто новое-необыкновенное, чуть ли не в духе поисков Мейерхольда, и это непременно надо смотреть. Иммерсивный спектакль по «Привидениям» Ибсена. То ли слово новое, то ли я старая, но слова «иммерсивный» доселе не знала. Глянула английский перевод – означает вроде бы погружение: стало интересно. Зайдя на очень красивый сайт этих «Вернувшихся», обнаружила минимальное количество информации, но информации весьма интригующей. 18+. На протяжении всего действия запрещено говорить, прикасаться к актерам и снимать свою собственную маску (со слова «запрещается» начинается еще семь предложений). Зритель сам определяет время нахождения в особняке и свой путь при каждом просмотре. Шоу носит высокий эмоциональный характер. 

На пресс-показ я не пошла, а побежала. Старый особняк в центре Москвы, в который запускают не через главный вход – через спуск в раздевалку откуда-то сбоку, на вешалке не только раздевают, но и забирают сумку, телефон и прочие гаджеты. С пустыми руками и возрастающим чувством ожидания неизвестного поступаешь в бар – в одном углу наигрывают клавишник и саксофонист в шляпах, в другом разливает и подает свое бармен в канотье. Поразила вертикальная кофемашина (то ли из меди, то ли из сусального золота, в полумраке не разглядишь), стилизованная чуть ли не под самовар царских времен, – не видела ничего подобного. Народу прибывало – и должно было прибыть до 200 человек; рядом сидели ребята из проекта «Танцы» (ТНТ) и их наставник Мигель – душа «Вернувшихся», а по-деловому – хореограф и постановщик и продюсер шоу. Появился странный большой человек с копной рыжих волос, припадающий на одну ногу, со старинным дагерротипом в руках и словами «Я – столяр Джейкоб»… Тут попросили внимания: представили молодых ребят – он и она оказались режиссерами-американцами «Вернувшихся»;  кажется, это Мигель посоветовал всем выпить перед началом представления – «потому что сегодня это вам пригодится», после чего нас пригласили к началу. Мы оказались в малом пространстве – «предбаннике», выгороженном красным плюшем: маски из серого твердого пластика рядами лежали на столе, при них – очень дружелюбная девушка, такая стильная и такая интересная, что можно было дальше не ходить. 

Но вот маски надеты (удобные, плотно прилегающие от лба до кончика носа – однако часа через два из-под них закапает пот), дверь указана. Ты открываешь ее – и оказываешься в чьем-то доме и, судя по окружающей обстановке, в другом времени. Несколько шагов вперед – навстречу стелется то ли дым, то ли туман, вдалеке слышны неясные звуки, ты спешишь на них – и натыкаешься на любовную сцену на лестнице в полуметре от тебя, становясь то ли участником, то ли соглядатаем. Действие началось.

…И продолжилось больше трех часов. 1300 кв. м, три (или четыре?) этажа, 50 комнат – и никогда не знаешь, где будет следующая мизансцена. Сперва мечешься, как полоумный, боясь что-то пропустить, потом начинаешь подозревать, что в этом пространстве могут одновременно играться две сцены, потом задумываешься, а, собственно, в последовательности ли тебе удается их смотреть? А потом начинаешь присаживаться на антикварную мебель (и при этом внутренне ржать: кажется, пора мне в статус сидячего привидения! Привидения? Ну да: ты в маске, бессловесен и посреди чужих жизненных страстей. Наблюдаешь их с расстояния вытянутой руки, а то и вплотную с тем или иным персонажем). 

  Надо думать, это небывалый опыт и для актеров – ну-ка поплюсуй, находясь в прямом смысле слова под носом у зрителя, ну-ка сфальшивь! Ну-ка протиснись на место своей мизансцены через толпу в масках, не затянув при этом действия и не выйдя из образа! 

Положа руку на сердце – актеры работали классно. Недаром полгода с ними не только репетировали – натаскивали, как существовать в таком необычайном формате, как воздействовать на зрителя, буде это необходимо, как исчезать у него на глазах после окончания мизансцены. Вот пастор пишет письмо в молельне – чья-то зрительская голова склоняется к его голове и читает возникающие на бумаге слова, и тот сохраняет полную невозмутимость. Вот какая-то блондинка следует по пятам актера – идет в тот же угол, заглядывает в тот же ящик, хватается за те же сигареты – и вдруг машет растопыренной пятерней у него перед лицом. Положим, актеры – твердые орешки, но прочим зрителям за что такое? Мгновенно разрушается вся магия, столь искусно создаваемая с начала спектакля! (Почему-то она не разрушается, когда актеры вступают во взаимодействия с «привидениями» – жестами просят помочь расстегнуть платье, накинуть пальто, а то еще вдруг берут и целуют твою руку или уходят с площадки, уводя за талию и тебя – и отпуская перед своим исчезновением).

Актер Глеб Бочков перед мизансценой 18+. Фото пресс-службы шоу «Вернувшиеся»

 Необычна и непривычна задействованность запахов – ладаном пахнет в молельне, лекарствами в комнате, где на кровати спит больной, духами – в будуаре. Все оформление: тревожно-опасливая музыка (скорее падающие музыкальные фразы), отлично поставленный свет, вернее, полумрак (кажется, в лампочках не более 10 ватт) заслуживает восхищения, и все-таки самое сильное впечатление – от работы художника-декоратора. Мало возникает чувство, что для шоу были скуплены на корню десятки антикварных лавок – все эти старинные вещицы расставлены и расположены с небывалым вкусом. Особо я полюбила комнату с наполненной ванной – видимо, будуар хозяйки, с гравюрами Бердслея по стенам, с прилегающей к нему комнатой с разнокалиберными зеркалами по стенам. В какой-то момент устаешь и перестаешь гоняться за действием – принимаешься изучать комнаты художника, слуг, помещение сиротского приюта, чердак с соломой, подвал с винными бочками (и здесь действие настигает тебя: во вспышках страбоскопа прямо на полу у твоих ног шестеро разнополых и полуобнаженных слуг переплетаются и ласкают друг друга. Почему-то очень возбуждающими выглядят длинные белые панталоны на девушках, больше в этой сцене на них не остается ничего).

…В какой-то момент пришло ощущение, что в эту воронку морока, мистики, семейной драмы затягивает, и я поспешно ретировалась в бар – чтобы, опять-таки поспешно, после одного эспрессо, вернуться в Дом. Безусловно, новый, необычный и интересный опыт эти «Вернувшиеся». Но сколько же возникло вопросов после! И главный – а театр ли это? Или все-таки театрализованное шоу?

  Я очень люблю актеров. В последней сцене они стоят полукругом на коленях вокруг объясняющихся фру Альвинг и ее сына, как мне показалось, вечность. Так ли уж необходима была эта сцена на коленях?.. Когда-то Николай Караченцов после «Тиля Уленшпигеля» зараз терял по 2 кг. Хотела бы я знать, сколько и чего теряют артисты здесь… По моему глубокому убеждению, артист в театре – главный. В «Вернувшихся» артист – одно из составляющих наряду со светом, звуком, декорацией. Элемент, так сказать, мистерии. Недаром программок нет и не предполагается, и на сайте артисты перечислены скопом. Мне понадобилась неделя времени и несколько «ответчиков» со стороны устроителей, чтобы выяснить имена – персонализировать для себя хотя бы некоторых из них. Честное слово, мне стало легче жить, когда я узнала, что стильная девушка при масках – актриса Кристина Токарева, что рыжий столяр Джейкоб – артист Игорь Коровин, что необычайно харизматичная и игравшая филигранно, внешне напомнившая Ксению Раппопорт, – актриса Мария Кулик некогда из горьковского МХАТа, что так понравившийся пастор – артист Александр Шульгин некогда из театра на Малой Бронной. Что фру Альвинг сыграла актриса Татьяна Тимакова, ее сына – артист Михаил Половенко… Самым высоким и заметным (не только внешне) из слуг оказался студент ГИТИСа Глеб Бочков. Он так… правильно работал, что я с удовольствием пошла к нему на дипломный спектакль по «Носорогам» Ионеско; здесь он играл вторую главную роль – Жака и тоже выделялся из окружения своей наполненностью, погруженностью в роль и вполне себе зрелым профессионализмом. 

 Что еще удалось узнать. В договоре, который подписывали актеры, прошедшие кастинг в «Вернувшиеся», есть пункт о неразглашении. Художника-декоратора звать Руслан Мартынов, и пришел он из кино; спектакль ведет не один помреж, как это обычно бывает, а пять человек из так называемой пультовой – необходима синхронизация света и звука (композитор – лидер Therr Maitz Антон Беляев), сведением чего занимались Мигель и арт-директор Тимур Каримов. Расставленные везде люди в черных масках – специальный персонал, наблюдающий за порядком (прямо как бабушки в музее!), и у них есть «ухо». Есть также «тревожные» кнопки и скрытые камеры наблюдения – мало ли кто-то подвернет ногу или, к примеру, выдаст аллергический отек. 

 В моей жизни «Вернувшиеся» случились две недели назад, а я до сих пор пытаюсь понять – так что это было, все же театр или некое драматическое реалити-шоу? И почему мне все время хочется сказать – я реально оговариваюсь! – не «Вернувшиеся», а «Исчезнувшие»?.. Наверное, потому, что ребята сыграют 50 представлений и отправятся покорять Нью-Йорк.  Удачи!