Анастасия Башкатова
Барочный библиотечный зал Клементинума – один из самых красивых в мире.
Фото Бруно Делзанта
Прага – город, в котором на центральных улицах намного больше туристов (из Китая, Японии, Германии, Италии, Испании, России), чем самих коренных жителей. И легко поддаться всеобщему ажиотажу, бегая от одной галочки, заранее поставленной в путеводителе, до другой. Ведь нельзя же, приехав в Прагу, не посмотреть на Астрономические часы, не потолкаться в разноязыкой толпе на Староместской площади, пытаясь записать видео – первые минуты нового часа, когда на курантах оживают все фигуры, и даже скелет, символизирующий смерть, не пугает, а умиляет, смешит. Поддакивая собравшимся, он дергает за веревочку и под всеобщее ликование потрясает песочными часами.
Нельзя не посмотреть на зеркально-стальную движущуюся голову Кафки: бесконечный процесс превращения. Голова распадается на множество пластин и по частям поворачивается в другую сторону, замирает, а потом снова отворачивается. Сначала всматривается в улочки, по которым можно добрести до пивной «У двух кошек» (черная кошка – темное пиво, белая кошка – светлое пиво, нарезанная кошка – смесь, а кто не любит кошек, выбирает сливовицу или грушовицу), затем упирается взглядом в расположенный рядом модный торговый центр. Кафка, наверное, удивлен. Или уже смирился.
 |
| Староместская площадь как на ладони. Фото автора |
Совершенно невозможно не пройтись по Карлову мосту. Вокруг туристы, вскидывая, как удочки, свои селфи-палки, ловят лучший кадр. Многие натирают на удачу барельеф со святым Яном Непомуцким или собаку у основания статуи того же монаха, загадывают желания, ищут портал в сказочный мир.
И конечно, надо обязательно подняться в Пражский Град по Старой замковой лестнице, насчитывающей, кажется, больше 120 ступенек. Лучшее место Пражского Града – собор Святого Вита. Он строился почти шесть веков. Воплощенная связь времен: готическое Средневековье инкрустировано современностью. Самые «юные» детали собора – витражи: среди сделавших их мастеров был в том числе Альфонс Муха.
«Витраж – это прозрачная перегородка между моим сердцем и сердцевиной мироздания», – говорил Марк Шагал. В таких местах, как собор Вита, понимаешь: до сердцевины мироздания рукой подать.
Прага манит тайнами, и связь времен тут ощущается постоянно. Вот ты подходишь к секретному окошку в двери, спрятанной от глаз туристов в длинной каменной стене, и через стекло подглядываешь за молчаливыми надгробиями Старого еврейского кладбища, обрастающими мхом, а снаружи, на той стороне, откуда ты наблюдаешь, проносятся трамваи, паркуются фуры со значком чешского телевидения, маневрируют прохожие, у кого-то звонит телефон.
Или, например, Летенские сады на высоком берегу Влтавы: вдали шумит город, гудят клаксоны, доносятся сирены скорой помощи, а в самих садах тихо, накрапывает дождь, и Пражский метроном отсчитывает медленный ритм, перекачивая воздух из прошлого в будущее. «Символ вечной жизни», – написано в путеводителе. На постаменте изображены бегущие животные, которые, проскочив под метрономом, превращаются в скелеты, но не останавливаются в своей гонке.
Такова Прага туристическая – самое-самое, что нельзя пропустить. Но город может быть разным, предлагая намного больше. Стоя у расходящихся тропок с картой в руках, можно выбрать Прагу музыкальную. Добраться до Дома-музея Моцарта (виллы Бертрамка), где он написал «Дон Жуана». Около Пражского Сословного театра, в котором состоялась премьера «Дон Жуана», найти скульптуру без лица – «Плащ совести», другое название: «Командор».
 |
| В Пражской филармонии легко потерять счет времени. Фото автора |
Но лучше Прагу музыкальную не смотреть, а слушать. Слушать, как струятся под куполом звуки органа и пронзительной трубы в Церкви Святого Николая. Как струнный квинтет играет «Канон ре мажор» Пахельбеля в Пражской филармонии – Рудольфинуме. Именно с такой музыкой Прага и ассоциируется. Домой на память хочется привезти даже не фотографии, а звуки. Колокольный звон на Площади Мира в полдень, грохот трамваев в вечерних сумерках за окном (трамваев по-московски чистопрудных), объявления на чешском языке в метро или даже заунывные завывания какого-то уличного певца на Староместской площади, которому хотелось заплатить не за пение, а за то, чтобы помолчал.
Еще одна вариация – Прага литературная и библиофильская. Не только Кафка, но и Гашек. Не только Гашек, но и Чапек. Но и Аркадий Аверченко. Но и Марина Цветаева… За всеми не угнаться. Можно устраивать именные экскурсии в прошлое и в литературу. Забегать в книжные, разглядывая полки с иноязычными и чешскими книгами, подмечать, чем завлекает покупателей приоритетная выкладка. «Гарри Поттером», конечно. Чем-то женским, конечно. Каким-то триллером. И вдруг чем-то… из России? Метро-сериалом Дмитрия Глуховского. А в стеллажах подальше, там, где уже нет сувенирной мишуры и суеты, ютятся философия, лингвистика, «Доктор Фаустус» Томаса Манна, «Странствия Персилеса и Сихизмунды» Сервантеса. Всё – как укор совести, напоминание, сколько еще не прочитано.
И наконец, трудно не поддаться искушению и не посмотреть на торжественно-пыльные библиотеки. Барочный библиотечный зал Клементинума признан одним из красивейших в мире. Как будто в мареве, уходят ввысь книжные шкафы – до самого потолка, украшенного небесными фресками. Не сразу замечаешь, что зал двухэтажный. На шкафах медальоны с надписями и изображениями. Это, как сейчас сказали бы, навигация. Здесь собраны 20 тысяч экземпляров книг. Реже услышишь о библиотеке в Страговском монастыре, но и она не уступает по красоте. В ней хранятся тысячи рукописей, графических листов и уже около 130 тысяч книг. Кажется, что одно лишь прикосновение к любой из таких древних и ветхих книг способно сделать мудрее, ведь не только через витраж можно увидеть сердцевину мироздания.
