Андрей Ваганов
Сегодня россияне предпочитают научно-популярной литературе бульварное чтиво.
Фото PhotoXPress.ru
В 1981 году выпуск научно-популярной литературы в Советском Союзе составлял 2451 наименование общим тиражом 83,2 млн экземпляров. К середине 1980-х годов каждая 20-я книга в СССР – научно-популярная. Причем половина тиража советских научно-популярных изданий приходилось на издательство научно-популярной литературы «Знание», созданное в 1951 году. «Знание» выпускало целую серию научно-популярных периодических изданий под общим названием «Новое в жизни, науке и технике». Поразительный факт: число подписчиков на издания этой серии в области естественных наук и техники в 1980 году превысило 1 млн 300 тыс. А накануне распада СССР, в 1990 году, было выпущено 2268 наименований научно-популярной литературы, тираж которой составил 218,3 млн экземпляров. И мы этим законно гордились. И правильно делали…
И вдруг – бац!
В 1994 году за поддержку науки из госбюджета высказались только 8% россиян. Для сравнения: по данным опроса общественного мнения в США, проведенного Институтом Гэллапа в 2000 году, 71% респондентов поддержали увеличение федеральных расходов на научные исследования, 94% указали, что кандидаты на президентских выборах должны уделять внимание финансированию научных исследований и научного образования, причем 57% подчеркнули, что они должны уделять этому очень большое внимание.
В апреле 2007 года, согласно опросу Всероссийского центра исследования общественного мнения (ВЦИОМ), две трети опрошенных россиян затруднились назвать хотя бы одну фамилию отечественного ученого. Среди видных российских ученых респонденты указали Сергея Королева (10%), Жореса Алферова (8%), Андрея Сахарова (6%), Святослава Федорова (3%).
Через шесть лет, в феврале 2013 года, число затруднившихся назвать хотя бы одну фамилию отечественного ученого возросло почти до 80%. Наиболее известными для россиян отечественными учеными по-прежнему оставались Жорес Алферов, Сергей Капица и Андрей Сахаров.
И такое снижение престижа науки и ученых (хотя, строго говоря, это не одно и то же) произошло за исторически кратчайшее время…
Как-то мне довелось вести семинар по научной журналистике в одном из негосударственных университетов. Слушатели – студенты пятого и шестого курсов факультета журналистики и филологии. Для того чтобы определить общий уровень подготовки слушателей и понять, от какой печки танцевать, я проводил небольшое анкетирование – 8–10 вопросов из разных областей науки, требующих скорее показать свой кругозор и мировоззрение, чем глубину знаний тонких научных материй. Вопросы я все время менял, но два были неизменны: 1. «Как вы считаете: миф или реальность высадка американских астронавтов на Луну?»; 2. «Какую последнюю научно-популярную книгу вы прочитали?» Вот как распределились ответы на эти вопросы (всего – 44 анкеты).
На первый вопрос: «Миф или реальность высадка американских астронавтов на Луну?» – 23 студента (то есть более половины – 52,3%) однозначно ответили – миф. Твердо были уверены, что это реальное событие, – 12 человек (27,3%). Девять слушателей дали развернутые ответы: «На реальность похоже больше» – четыре ответа; «Неопровержимых доказательств нет» – два ответа; «Нам показывают то, что мы хотим видеть» (то есть, надо думать, это ответ скептика); «Ответ не с научной точки зрения – верю»; «Вопрос веры».
А вот сводка ответов на второй вопрос: «Какую последнюю научно-популярную книгу вы прочитали?»
 |
| Электронной книге все возрасты покорны. Фото РИА Новости |
Вообще не читали или не смогли вспомнить, когда и что читали, – 17 человек (38,6%). «Наука Каббала» – два ответа. По одному ответу удостоились: М. Веллер. «Все о жизни»; М. Семенова. «Славяне»; Дэн Браун. «Код да Винчи». Встречались и более экзотические ответы: «10 лет назад прочла книгу о Солнечной системе»; «Учебник по физике. 11-й класс»; «Концепции современного естествознания: Учебник»; «Человек без границ»; «Общаться с ребенком. Как?», «Психология влияния»; «Посмотрела знаменитый фильм о свойствах воды».
Дальше пошла «тяжелая артиллерия» – специальная литература: Умберто Эко. «Как написать дипломную работу» – два ответа; «Нефтегазовая промышленность России»; А. Зеркалов. «Этика Михаила Булгакова»; А. Шопенгауэр. «Мир как воля и представление».
Несколько человек оказались поклонниками научной фантастики: Аркадий и Борис Стругацкие. «Понедельник начинается в субботу» – два ответа; А. Ривазов. «Одиночество 12». (Как мы видели в первой части книги, «Страна победившего научпопа», и, как будет видно из дальнейшего изложения, это вообще весьма устойчивая и небезосновательная традиция – отождествлять научную фантастику, science fiction, и научно-популярную литературу.)
Среди собственно научно-популярных изданий по разу были упомянуты: В.П. Эфроимсон. «Генетика этики и эстетики»; Б. Стайгер. «Загадки пространства и времени»; Стивен Хокинг. «Черные дыры и молодые Вселенные».
Научно-популярные интересы остальной части студентов хорошо выразил один из респондентов: «Книгу не помню. Читал журнал…» Итак, научно-популярные журналы: «Что нового в науке и технике» – один ответ и, наконец, лидер – «Вокруг света» – три ответа.
Каких-то особенных комментариев, на мой взгляд, к этому мини-исследованию не требуется. Хотя вопросы возникают…
Согласно опубликованному в декабре 2006 года исследованию Левада-Центра, 37% россиян вообще не читают книг. Читают от случая к случаю – 40%. Постоянно читают – 23%. Только 4% респондентов имеют свои библиотеки (в 1996 году никогда или практически никогда не читали книги 18% опрошенных). Наверное, здесь можно сделать поправку на то, что в 1996 году часть респондентов просто стыдилась признаться, что они не читают книг. Через 10 лет уже не стесняются. Что, впрочем, само по себе о многом говорит.
Критик Александр Кустарев риторически вопрошает: «Содержит ли теперь беллетристика какое-то неординарное знание и есть ли у читателя возможность приобщиться к нему? Очевидным образом ближе всего к книге тайного знания научная фантастика. Но, к сожалению, этот род литературы теперь представлен очень специфическим и мало читаемым корпусом текстов, погребенным под гигантской свалкой «фэнтези».
Писатель Владимир Сорокин, говоря в одном из интервью о своем романе «День опричника» (кстати, сам писатель жанр этой книги определил как «фэнтези на тему о будущем России»), очень образно и точно, по-моему, оценивает ситуацию: «Мне кажется, что у нас существует просвещенный феодализм, помноженный на высокие технологии. Современные феодалы ездят не в каретах, а на шестисотых «Мерседесах». И хранят свои деньги не в сундуках, а в швейцарских банках. Но ментально они не отличаются от феодалов XVI века».
И ведь не скажешь, что этот образ всего лишь метафора. По крайней мере отношение нашего государства к науке и ученым действительно зачастую напоминает взаимоотношения средневекового феодала со своим придворным алхимиком или звездочетом: у соседа есть, пусть и у меня будет; денег много не просит, а там – чем черт не шутит! – глядишь, и превратит ртуть в золото. А от звездочетов так и вообще прямая польза: гороскопы – вещь в хозяйстве незаменимая…
