Занимательная эсхатология российской демократии

Прийти на избирательные участки и проголосовать во времена СССР было столь же неизбежным делом, как перекличка на утренней линейке в пионерском лагере. Фото © ТАСС

Демократические институты придуманы для того, чтобы мы не поубивали друг друга, а жили долго и счастливо. Существует, например, вполне правдоподобная историческая версия (которую, увы, уже невозможно установить достоверно), что в древности цари, короли или князья (не так важно, каким словом они назывались) не правили долго. Где-то раз в пять лет граждане собирались и ритуально их убивали, вымещая на правителях свою социальную ненависть и личную неудовлетворенность. Существует даже еще более жуткий вариант этой легенды – будто бы свергнутых королей при этом все вместе же и съедали. Однако потом люди поняли всю жестокость и социальную опасность подобного действа и начали придумывать законы. И даже их еще и соблюдать. Так они сделали королей несменяемыми. Но и этот гуманный акт не защитил тридевятые царства и тридесятые государства от распрей и кровавых цареубийств. Заговоров и беззаконий. Бунтов и революций.

Вот в конце концов после долгих историй и перипетий и появились демократические выборы в нынешнем их виде. Иными словами, современное прогрессивно мыслящее человечество регулярно избирает своих правителей, мэров и представителей, чтобы больше никого не убивать. И не есть тоже. А о тех давних людоедских временах до сих пор напоминают пятилетние (тут возможны небольшие вариации) выборные циклы.

Самые странные выборы происходили, пожалуй, в СССР. Однажды на двери вашего подъезда появлялась размытая фотография (качество тогдашней печати оставляло желать лучшего) одного-единственного человека – кандидата, скажем, в Верховный Совет СССР. Или в другое непонятное собрание, которое тогда коротко именовалось «орган». Фотография висела долго, мокла под дождем, трепалась на ветру, но никто не обращал на нее никакого внимания. Как и на прочие общественные надписи на стенах из разряда «Не сорить» или «Наш дом – нам его и беречь». Однако в назначенный день вы должны были прийти на избирательный участок с паспортом и бросить за этого единственного человека бюллетень в урну. Дабы это действие не было уж совершенно бессмысленным, на участках распродавали что-нибудь из дефицитной еды. При этом вам не было никакого дела ни до кандидата, ни до Верховного Совета (вы даже не понимали толком, что это такое, потому что этого никто тогда толком не понимал). Но прийти на выборы было делом таким же необходимым и формальным, как утренняя перекличка на линейке в пионерском лагере.

Понятно, что такая политическая система не могла просуществовать долго. Ведь выборы – это то, что сильнее нас. Потому что они направлены на выживание и сохранение социального гомеостаза. Это своеобразная иммунная система, которая, раз уж она появилась в процесс эволюции, работает в автономном от организма режиме.

Ходят жуткие слухи, что раньше свергнутых вождей во избежание лишних проблем и хлопот тут же съедали. Иллюстрация с сайта www.aztecreligion.weebly.com

Вот и в нашем городе однажды на дверях подъездов оказались вывешены совсем другие листовки. С несколькими фотографиями и биографиями, а не с одной, как раньше. Это были первые выборы в Верховный Совет РСФСР на альтернативной основе. Совсем необычная по тем временам процедура. На листовке, наклеенной на нашем подъезде, среди прочих был научный сотрудник местного института физики Борис Немцов. На нечетком фото выделялись совсем некандидатские кудряшки, торчащие в разные стороны на его голове. Он много смеялся и говорил странные по тем временам вещи. Казалось, такие люди в нашей стране не попадают во власть. Но тогда, в 1990-м, вышло по-другому.

Тогда, наверное, стало впервые очевидно, что выборы, да и вообще демократию, невозможно долго имитировать. С ними, в конце концов, происходит то же самое, что и с любой игрой. Она может начинаться в шутку. Понарошку. Но вот ты уже полностью в ней, она руководит тобой, захватывает. И оказывается, что она как раз и есть та самая всамделишная жизнь.

Правда, уже в 96-м власти заподозрили, что граждане могут голосовать не то чтобы сердцем там или головой, а не поймешь каким местом. Что через пять лет народная любовь и правда часто проходит, и у людей возникает тяга к жертвоприношению. Так что во избежание быть съеденными власти с тех пор снова начали подминать выборы под себя. И, казалось бы, они вновь у нас в России превратились в имитацию. Но – нет.

Вот и на нынешних, образца 2016-го, снова вернулись одномандатники. Опять кипят страсти. Вьются интриги. Пусть они в основном не столь публичны и очевидны. Пусть многие и происходят в более традиционном подковерном стиле. Но все-таки это выборы. Время, когда взаправду начинают качаться высокие кресла. И многие среди их обладателей рискуют потерять вожделенную власть. Пусть и не оттого, что проиграют или будут свергнуты проголодавшимся народом, а потому, что не справятся. Как минимум не обеспечат нужный процент и «правильных» людей.

Сегодня выборы – это все та же война за влияние между разными группами и ресурсами. Жалко, что они не становятся частью предвыборного карнавала, что не оказываются частью тех зрелищ, которые кормят народ. И электорату от этих нешуточных драм остаются только объедки. Что не добавляет стабильности всей системе.

Но, как об этом говорит политолог Екатерина Шульман, «для политического процесса в целом важно то, что выборы – это момент напряжения, стресса для системы». Под таким стрессом в системе могут начать происходить новые, меняющие ее процессы.

А еще выборы сегодня – это чуть ли не единственный способ понять, чего хотят граждане на самом деле. И для власти, и для самих граждан, впрочем, тоже. Ведь результаты социологических опросов нынче внушают большие сомнения. Точно так же, как и лайки и комменты в соцсетях, например, не всегда отражают истинное мнение людей. Наш человек прекрасно понимает, как правильно отвечать, когда его спрашивают. Он легко угадывает, чего от него хотят. Выбирает конформизм в обмен на спокойствие.

Как однажды проницательно заметил Владимир Познер, русская мечта – чтобы людей оставили в покое и дали возможность им жить так, как они хотят. По сути, совершенно неисполнимая мечта. Потому что «нет человека, который был бы как остров, сам по себе». Или, как об этом говорил еще Аристотель, человек – политическое животное. С одной стороны, подчеркивая все те же его зверино-кровожадные свойства, а с другой – напоминая, что без политики он просто никак. И что бы мы ни предпринимали в своей жизни, это всегда в какой-то мере политический акт. И что бы в ней ни происходило – это всегда и политическое событие в том числе.

Но мы не особо верим в свое личное политическое участие в собственной стране. Кажется, ни к чему хорошему политическая активность не приведет, кроме какого-нибудь там людоедского хаоса или разного рода неприятностей. Есть у нас непростой исторический опыт, чтобы так думать. Так что в российском отношении к выборам есть что-то эсхатологическое. Неудивительно то, что в английском, например, называется коробкой для голосования (ballot box), у нас именуется урной. Предметом, предназначенным если не для мусора, то для праха. И кажется, лучше было бы без выборов вообще обойтись. К чему все эти лишние траты и страсти. Ну и прах с ней, с урной.

Может быть, в этом и есть главный российский конфликт – в том, что люди у нас даже не подозревают, насколько сильно влияют на политику в своей стране.