Книги сибирского детства

Иногда содержание некоторых из книг далекого сибирского детства перекликается с событиями более позднего времени. Фото автора

Родные места, малая родина… Каждый человек, живущий далеко от места своего детства, чаще всего вспоминает родной дом, улицы города или деревни, своих друзей, игры, походы в лес и на рыбалку. Все это хорошо помню и я. А еще я вспоминаю книги своего детства, проходившего в Мариинске – небольшом районном центре Кемеровской области, в северной части Кузбасса.

Читать я начал с четырех-пяти лет. Ничего удивительного: мама была учительницей начальной школы. Она и сама любила читать, и нам с сестрой читала вслух, пока были малышами. Первые опыты самостоятельного чтения совпали у меня с переездом в служебную квартиру, которую отец – он был военным – получил вскоре после возвращения с Халхин-Гола. Это был дом в центре города, на улице Советской, недалеко от райкома партии – трех-этажного кирпичного здания.

В новом доме были просторная зала (гостиная), спальня, отцовский кабинет, кухня… Из книг того времени помню «Жизнь животных» Брэма, «Русские народные сказки» в обработке А.Н. Толстого, иллюстрированные книжки о природе – М. Пришвина, В. Бианки и Е. Чарушина. Еще был журнал «Мурзилка». Из него мне запомнились рассказы «Познакомься с Леонидом, маленьким спартанцем» и «Буцефал» (о боевом коне Александра Македонского). Но, умея читать, все равно больше любил слушать чтение вслух…

Все изменилось после 22 июня 1941 года. Отца сразу вызвали в военкомат. На фронт мы его проводили 28 июля. Это была для него третья война. С нее он не вернулся…

А ближе к зиме нам пришлось переехать обратно в дом маминых родителей, потому что в ведомственную квартиру поселили семью эвакуированных врачей с двумя взрослыми сыновьями. Мы оставили переселенцам почти всю мебель, взяли с собой только книги (два больших чемодана), картины и игрушки. Старый дом был очень небольшим – одна комната и кухня, почти треть которой занимала русская печка. Но тесноты мы с сестрой тогда не замечали. Нам даже нравилось, что под кухонным и одновременно обеденным столом на зиму размещался курятник, что по двору ходит корова, для которой с базара привозят сено. А летом так интересно было пойти в огород, набить карманы стручками гороха, сорвать молодой пупырчатый огурец, поклевать с куста смородины или черемухи, пожевать кисло-сладких ранеток.

Жить здесь было интересно, однако с чтением возникли проблемы. В самом начале войны во многих частных домах было отключено электричество. На нашей улице оставили свет только в доме работника электростанции. Пришлось осваивать старые способы освещения – и дореволюционные, и еще более древние. Хорошо, что в доме сохранились керосиновые лампы – 10- и 7-линейная.

Первое время читать приходилось только днем. Но когда я пошел в школу, а это был 1943 год, светового дня уже не хватало, особенно зимой. А тут еще начались перебои с керосином – можно было простоять в очереди несколько часов и вернуться с пустым бидоном. Тогда бабушка вспомнила свои детские годы в Украине и сделала каганец – простейший светильник в виде плошки с растительным маслом и ватным фитилем. Но порой не было и хлопкового масла – тогда шла в дело березовая или сосновая лучина. Надо ли удивляться, что от такого освещения уже с третьего класса я должен был носить очки…

Долгожданный электрический свет появился только в 1948 году. К этому времени были уже прочитаны и перечитаны – при керосиновой лампе, каганце и даже лучине – сказки народов Алтая, Сибири и Севера, вся проза и поэмы Пушкина, «Записки охотника» Тургенева, «Спартак» Джованьоли, многие вещи Жюля Верна и Вальтера Скотта, «Педагогическая поэма» Макаренко… Хорошо запомнилась брошюра «Мост» из серии «Библиотечка строителей БАМа» (г. Свободный, 1934) – о трудовом подвиге заключенных, готовивших трассу для строительства Байкало-Амурской магистрали.

Некоторые из этих книг оказались в родительской библиотеке (из тех самых двух чемоданов), другие нашлись в бабушкином доме, какие-то я брал у соседей, имевших большую домашнюю библиотеку. Кроме того, я был записан в две библиотеки.

Что читали мои друзья-ровесники в 40-е годы, кроме учебников и хрестоматий? Конечно, книги о войне – «Сын полка» Катаева, «Молодая гвардия» Фадеева, «Непокоренные» Горбатова, «Повесть о настоящем человеке» Полевого, «Честь смолоду» Первенцева, «Они не прошли» Смолича, партизанские повести Вершигоры и Ковпака. А какую радость доставляла замечательная книжка «Блиц-фрицы» со стихами Маршака и рисунками Кукрыниксов – карикатурами на банду Гитлера и ее европейских прихвостней Муссолини, Антонеску, Маннергейма, Лаваля! Еще запомнился сборник стихов Александра Смердова «Сибиряк Тарас Клинков» (1942) – о боевых приключениях «сибирского Теркина».

С этими авторами соседствовали Гоголь, Короленко, Горький, Куприн, мушкетерская эпопея Дюма, Сетон-Томпсон и Фенимор Купер, «Война миров» и другая фантастика Уэллса, романы Беляева, «Пылающий остров» Казанцева, «Тайна двух океанов» Адамова, «Аэлита» и «Гиперболоид инженера Гарина» А.Н. Толстого. Эти книги передавались из рук в руки, иногда «зачитывались». Позже, уже в старших классах, я любил перечитывать неторопливые повествования – «Сказы» Бажова, «Степь» Чехова, «Черный араб» и «Корень жизни» Пришвина.

Некоторые книги мы не читали, а только рассматривали картинки. Например, «Витязь в тигровой шкуре» Руставели в переводе Бальмонта, издания 1936 года, с очень красивыми иллюстрациями.

Другое дело – «История гражданской войны в СССР», издания также 1936 года. Там тоже было что смотреть – это очень выразительные карикатуры на политических и военных деятелей того времени – их-то мы и рассматривали. Но чтобы понять, что это за деятели, приходилось читать. Еще я любил читать словари, в том числе «Популярный политсловарь» 1924 года издания.

С жадностью читал Перельмана – «Занимательную физику», «Занимательную арифметику», «Живую математику». А его «Занимательная астрономия» и «Межпланетные путешествия» стали для меня настольными. Астрономией увлекся так, что часами шарил шестикратным биноклем по звездному небу и даже разглядел четыре спутника Юпитера.

Но не только книги составляли наш с сестрой круг чтения. В чемоданах хранились подшивки журналов за 1939 и 1940 годы – «Красная новь», «Печать и революция», «Работница», «Крокодил», «Вокруг света», «Наши достижения». В одном из номеров «Вокруг света» за 1939 год я прочитал о поездке наших ученых и журналистов в Абиссинию (Эфиопию), где они встречались и беседовали с дальним родственником А.С. Пушкина по имени Текла Шегаб.

Интересно, что иногда содержание некоторых из книг моего сибирского детства перекликается с событиями более позднего времени. Например, когда в 70-х годах зазвучали репортажи о БАМе и появились слухи об участии в строительстве заключенных, я нашел ту самую брошюру «Мост» 1934 года издания и убедился в том, что в 30-е годы об этом писали открыто. А книжку «Блиц-фрицы» я вспомнил, когда поэт Илья Френкель, автор слов песни «Давай, закурим», рассказал, как в хрущевские времена цензура заменила в ее тексте слово «фрицы» на «фашисты».

Когда в начале 2000-х годов известный автор исторических расследований многозначительным тоном поведал нам с телеэкрана, что, проникнув в секретнейшие архивы, узнал «страшную тайну» 1917 года – о проезде вождя большевиков с товарищами по партии в пломбированном вагоне из Швейцарии в Россию через Германию, с которой в это время шла война. Но именно об этом событии, то есть о проезде В.И. Ленина через территорию Германии в особом вагоне, открытым текстом говорится в первом томе той самой «Истории гражданской войны в СССР». Там приводится фотокопия листка с подписями всех участников проезда. Книга вышла под редакцией И.В. Сталина, А.А. Жданова, В.М. Молотова… Куда уж «секретнее»!

Вспоминаются, конечно, и многие книги, прочитанные в старших классах, в студенческие и инженерские годы. Но это уже другая история…