Патриотическое воспитание

Вырасту и найду, где кончается радуга! Алексей Саврасов. Пейзаж с радугой. 1881. Национальный художественный музей Латвии, Рига

Воскресный вынос мозга в форме рондо

– Мам, Ваня уже три раза прыгал с парашютом. Я тоже хочу прыгнуть с парашютом!

– С ума сошел?! Какой парашют после операции на колене?! Да тебе даже на велике разрешили ездить только через год! Только через мой труп!

– Кстати, можно я тогда прокачусь на велике? Немножко. Только до магазина?

– Нет!

– До сквера?

– Нет!

– До лавочки?

– Нет!

– До соседнего подъезда?

– Нет! Врач сказал через год. Только через мой труп!

– Раз нельзя на велике, можно я с парашютом прыгну?

– Через год и мой труп!

– А можно тогда на велике? До магазина?

– Через труп.

– А с парашютом?

– ЧЕ-РЕЗ ГОООД! (И труп!)

– А на вееее-ли-ке... Драться-то, драться зачем?! Нельзя так нельзя – можно же словами сказать!

– Ааааааа!

– Раз с парашютом и на велике нельзя, можно мне хотя бы тысячу рублей?

– Неееет! Только через год. То есть только через труп...

– А вот Ваня уже три раза прыгал с парашютом...

Дачные рассказы

Писали диктант настоящей чернильной ручкой – с перышком. Измазались тушью сами и измазали кота.

Рассматривали иероглифы в китайской книжке.

Читали по очереди и на два голоса.

Возили кота в близлежащую ветлечебницу делать прививку.

Учились колотить молотком и резать салат.

Рисовали фломастерами на бумаге и пальцем на планшете.

Смотрели в который раз «Танец скелетов».

Измерили в который раз сапогами лужу у крыльца.

Мужчина должен с детства готовиться к службе! Фото Евгения Никитина

Все это время дождик отчаянно капризничал: проснулся поздно ночью, когда все спали, и принялся поливать в свое удовольствие. К утру дорожки размокли, а растения оказались по колено в воде. Дождик заскучал и принялся ныть.

Приходила большая черная туча, уговаривала: все образуется и не о чем горевать. Дождь перестал плакать, поглядел окрест – ничего утешительного. Серое, унылое небо плотно нависало до самого горизонта. Мокрые коты сохли по домам и гулять брезговали. Цветы силились поднять головки из даровой выпивки, которой при экономном использовании им должно было бы хватить на неделю. «Никто меня не любит», – подумал дождик и снова заплакал навзрыд.

Приходила большая серая туча, уговаривала не обращать внимания: мол, это погода так действует – с утра у всех тяжелая голова и грустные мысли.

Дождик притих было на время, но, как только туча ушла, опять загрустил и закапал. Бочки вышли из берегов. Комары утонули, и некому стало кусаться. Машины унылой вереницей поплыли по направлению к Москве. Сырые родители натянули на коляски целлофановые покрышки, подхватили зонты и принялись отправлять ежедневный прогулочный ритуал.

К вечеру сделалось вдвойне скучно и серо.

Надо было придумать, чем мы теперь займемся. Я не знала. Дождик не знал. Бабушка не знала. Никто не знал.

Тогда мы пошли на помойку – предпоследнее дачное развлечение перед сном. Взяли велик – чтобы ловчее штаны заляпать, – подхватили пакет с мусором и пошли.

Тут надо заметить, что в нашем дачном поселке всего две линии: центральная и, собственно, наша. На нашей деревья почти срослись кронами, всегда темно и прохладно. На центральной климат более солнечный и умеренный. Вот и вся разница – так мы думали до вчерашнего дня. Теперь-то мы думаем по-другому, теперь мы знаем: там, на центральной аллее, и посреди затяжного дождя может случиться всякое.  Потому что, когда мы дошли по нашей сумеречной улице до поворота на центральный дачный проспект, увидали: обе красавицы тучи – черная и серая – снова вернулись. А чтобы дождик наконец убедился, что жизнь действительно прекрасна, тучи принесли с собой гостинец: в две стороны неба над нами раскинулась роскошная, невозможная радуга, с каждой минутой все набиравшая ширины, красок и сияния.

Дождик, получив веселый подарок, прыгал вокруг радуги, как расшалившийся козленок, брызгал на нас разноцветными каплями и смеялся.

Скучный, зеленый от ряски крошечный пожарный прудик загорелся вдруг изнутри изумрудным светом и сделался похож на драгоценный камень в оправе из кустов шиповника. Мы стояли, разинув рты и позабыв про мусор. Каждому, кто проходил мимо, Петя вежливо говорил: «Здравствуйте, глядите – радуга!»

Тогда те, кто шел по дороге, тоже останавливались и смотрели на радугу, пополам разорвавшую низкое серое небо. Было сыро и необычайно празднично.

Радуга долго еще сияла, чтобы каждый желающий мог поточнее запомнить, где именно следует искать клад.

Потом она все-таки погасла – медленно растворилась в прогалине между туч. Изумруд в оправе из шиповника окрасился напоследок в розовый и тоже потух: превратился в покрытый ряской пожарный прудик – надежное прибежище комаров. Дождик увидел, что разноцветная игрушка исчезла, и еще пуще расплакался.

Домашние поначалу засомневались: какая там радуга, когда с крыши капает, а в сапогах хлюпает? Мы скромно торжествовали: эх, вы, почаще надо на помойку ходить, еще и не такие чудеса увидите!

Петя перед сном все спорил со мной – никак не хотел верить, что до радуги нипочем нельзя добраться. Наконец угомонился. Я уже думала, он спит, вдруг слышу – в полусне сердито бормочет себе под нос: «Вот вырасту и найду, где кончается радуга!» И уснул обессиленный, чтобы поскорее увидеть во сне сундук с сокровищами.

Патриотическое воспитание

Петя накануне 1 сентября едет на дачу в компании дедушки, бабушки и меня. Бабушка мирно дремлет, кот дрыхнет на заднем сиденье, Петя играет в Angry Birds, дедушка рассуждает на тему «как отвратительны компьютерные игры».

Я никогда не играла в компьютерные игры и ленюсь начинать, но клянусь – если бы меня так воспитывали, тут же скачала бы себе парочку.

Всю дорогу дед громит Петины Angry Birds, не забывая после каждой фразы добавлять, что сам он Пастернака не читал, но осуждает.

Я хоть и молчу из воспитательных соображений, но всей душой на стороне Пети.

Где-то в районе Голицына я не выдерживаю: «Расскажите лучше Пете что-нибудь интересное. Что-нибудь такое – из своей жизни!»

Проснувшаяся бабушка горячо меня поддерживает: «Расскажи-ка внуку, как ты служил в армии! Пусть растет настоящим защитником родины!»

Дед откашливается и начинает:

– Каждый мужчина, если он, конечно, мужчина, должен готовиться к службе в армии! Это формирует в человеке самое главное качество – умение выполнять приказы...

– Дед, мне неинтересно про приказы. Расскажи лучше, как ты танк водил!

– Танк? Ну, водил, да. Один раз. Но перед тем, как водить танк, мы учились выполнять приказы...

– А какие приказы?

– Например, есть, что дают. Кашу какую-нибудь из миски.

– Из миски? Как кот?! А если не хочешь есть кашу из миски?

– Тем, кто не выполняет приказы, полагается гауптвахта. Три наряда вне очереди.

– А что такое эта вахта – три наряда вне очереди?

– Например, замерзший туалет долбить. Ломом. Три дня – вне очереди.

Петя поражен:

– Дед, ты три дня туалет долбил ломом?!

– Нет, я всегда кашу ел. Теперь видишь, как важно, чтобы каждый мальчик готовился к службе в армии?!

– А танк?

– А что танк – после туалета с ломом даже танк нипочем...

Дальнейшую дорогу от Голицына я помню смутно...